Книга По ту сторону тьмы, страница 110 – Р. С. Болдт

— Спасибо, Даллерайд. Признателен за информацию.

Выдох облегчения на другом конце линии невозможно не заметить.

— Все что угодно, босс.

Когда звонок завершается, возникает желание швырнуть телефон через всю закусочную.

Он прислал ей долбанные розы.

Уэйд Хендерсон не проливал кровь так, как я. Не заставлял взрослых мужиков обоссываться, когда я делал первое и последнее предупреждение после того, как они лажали. Не нажимал на курок, чтобы пустить пулю в голову.

Все перечисленное превращает Хендерсона в лучшего кандидата для нее: офицеришка придерживается правил, платит налоги, не разбивает костяшки пальцев, чтобы проучить какого-то пиздюка, решившего отпиздить женщину, никогда не перерезывал горло насильнику и не давал ему истечь кровью, никогда не кастрировал ничтожество, который терроризировал детей и крал у них детство, оставив его подвешенным.

Нет, Хендерсон совсем не такой. Он не марает руки. Офицеришка просто надевает на людей наручники и заполняет бумаги. Остальное доделывают бюрократия и политика.

Может, Хендерсон и сможет сделать Джорджию счастливой, предоставить ей «белый заборчик», но чутье подсказывает мне, что не того она хочет на самом деле.

«Нечего тебе, блядь, соваться к ней».

Будь ты проклят, мой внутренний голос. Хотя, истину глаголет. У меня слишком много забот, убийства происходят одно за другим, и я понятия не имею, кто их совершает.

Но рыжая так сильно меня интригуют, когда я с ней. Никогда прежде я не был так повернут на женщине. И да, трахать ее без презерватива было сродни прикосновению к раю,хотя это было нечто большее.

Эта женщина целует со всей чувственностью. Она не делает ничего вполсилы. Из всех действий, которые я хотел бы вновь пережить и проделать в течение долгого времени, это вновь и вновь целоваться с ней.

Мрачно усмехаюсь, поскольку, возможно, мне нужно снова позвонить Даллерайду, чтобы он объявил в розыск мои яйца, поскольку я, очевидно, их потерял.

Когда Анхела опускается на сиденье напротив меня, я сдерживаю стон, потому что разговор не предвещает ничего хорошего.

На ее губах играет легкая улыбка, и она проводит большим пальцем по вышивке на своем фартуке.

— Знаю, что я всего лишьвладелица закусочной… — В ее темных глазах появляется озорной блеск. — Но я считаю, что один из путей к сердцу женщины — это показать ей, что ты в состоянии о ней позаботиться.

Я приоткрываю губы, собираясь сказать ей, что это не имеет никакого отношения ни к чьему сердцу, но она перебивает.

Не то чтобы она меня совсем не знает.

— Джорджия не ходила за продуктами, как она обычно делает в выходные. — Черты ее лица мрачнеют, а в глазах появляется беспокойство. — Вероятно, сегодня она останется без нормального обеда и будет вынуждена заказать себе еду.

Мысли беспорядочно крутятся в голове. Если она заметила что-то подобное, значит, рыжая затронула не только струнки моей души.

Кроме того, после всего, через что женщина прошла, и того, что ее график сбился, теперь она сталкивается с последствиями отсутствия обеда. Я тянусь к затылку и сжимаю напряженные мышцы. Незачем мне беспокоиться о том, обедает Джорджия или нет. Меня это не должно волновать. Той ночью она отделалась от меня слишком быстро, так что, скорее всего, не хочет иметь со мной ничего общего.

Даже с пониманием этого, я не мог удержаться от того, чтобы не оставить ей записку. Обычно я не такой уж и мелочный придурок, стремящийся оставить за собой последнее слово, но у нас с рыжей есть незаконченное дело, хочет она того признавать или нет.