Онлайн книга «Выбор»
|
– Иди ко мне, Мишенька. Иди сюда… Илье-то хватило бы, чтобы на кровать упасть и красавицу в объятия сгрести. А Михайла нет, Михайла не дрогнул, то ли покрепче он оказался, то ли в Устинью влюблен был по уши, а только мысли у него в голове резвыми соколами полетели. Царица сие. С ней в постели оказаться – измена. Государево Слово и Дело! Казнь мучительная… А что дознаются – так это точно. Рано ли, поздно ли… вот ведь дурища, так-то от мужа бегать… Отказывать? Со свету сживет, тварь мстительная… надо, чтобы сама отказалась от него! А в следующий миг Михайла на пол и упал. Марина аж икнула от неожиданности. И еще раз, посильнее. Всякую реакцию на свою красоту она видывала: и столбами стояли, и глазами хлопали, и к ногам ее падали… но не бились, ровно припадочные, пену изо рта не пускали, глаз не закатывали! Вот такое в новинку ей оказалось. А Михайла от души старался, рук-ног не жалел, колотил по полу. Случалось ему и такое устраивать. Не настоящий припадок, конечно, но разыграть падучую, пока сообщники под шумок мошны на базаре посрезают, – запросто. Еще в четырнадцать лет научился тому смышленый мальчишка. Пена изо рта шла, сначала белая, потом кровью окрашенная, Михайла щеку изнутри прикусил… кашу-то маслом не испортишь! Пусть посмотрит, пусть уверится, порадуется, полюбуется да решит, что не подходит он для постели. Каково – когда на красивой женщине да в интересный момент так-то и прихватит? То-то же, никому такое не понравится! Марина с кровати вскочила, в ладоши хлопнула – чернавка влетела. – Разберись с ним, дурища! Царица рыкнула, да и вышла, а чернавка принялась Михайлу в чувство приводить. Водой полила, вином отпоила, молчать предупредила… Михайла и сам молчал бы, не дурак ведь. Но так-то оно еще надежнее. Нашли дурака, с таким связываться! И… Красивая царица, конечно. А только и у красивой бабы, и у страшной промеж ног одно и то же. А жизнью за ту красотурисковать… Иди ты… к мужу под бочок! Или еще к кому! Тьфу, дура! * * * – Готово все, государь. Боярин Раенский честь честью список протянул, государь его глазами пробежал. Пару имен вычеркнул. – Не надобно. – Как скажешь, государь. Платон Митрофанович и спорить не стал. Все одно список для виду только. Ежели Фёдору так Устинью хочется, ее он и выберет. Но для приличия хоть вид сделать надобно. А и то… Мало ли кто еще племяннику глянется? Всякое ж бывает! Нескольких рыженьких… ладно-ладно, каштановых, сероглазеньких, Платоша лично в список включил. А вдруг? У нас в Россе бабы красивые, гладкие, ладные, не то что в иноземщине паршивой, где баба чуть красивее козы – уже ведьма. Потому они там и парики цепляют, и морды-то красят… с них как этот ужас соскребешь, небось сбежишь не останавливаясь. Борис пару минут еще подумал. Еще одно имя вычеркнул. – Родни там много… Что Федя? Все та же боярышня у него на сердце? – Та же, – вздохнул Платон Митрофанович почти искренне. – Та же, государь. Как присушили парня… Борис вспомнил серые глаза Устиньи, вспомнил тихий голос, лукавый вопрос – и неожиданно даже для себя самого улыбнулся. – Зря ты так, Платоша. Девушка там хорошая, вот и весь разговор. – Слишком уж хорошая, не бывает таких, – непримиримо буркнул боярин. – Ты, боярин, что плохое о ней знаешь? – нахмурился Борис. Платон, настроение царя нюхом чуявший, тут же хвост прижал, заюлил: |