Онлайн книга «Выбор»
|
– Добрянушка, точно? Нет на нем ничего? – Ты и сама видишь уж. Чего спрашиваешь? – Опыта у меня мало. Вдруг чего и не замечу? – Все ты подмечаешь, не трави себя. Нет на твоем брате черного, ни аркана, ни ниточки. Не бывал он в палатах царских? – Бывал уж. И неоднократно. – И ведьму там не видывал? – Когда и видывал, не решилась она, наверное, второй раз руки к нему протянуть. – И то верно. Трусливые они, стервятницы, падальщицы, с сильным не свяжутся, беспомощного загрызут. Она себе кого нового подыщет, а ты теперь втрое осторожнее будь. Ты для них – ровно алмаз, на дороге найденный. Когда учуют тебя да из тебя силы высосут, много чего для себя сделать смогут. И молодость продлить, и что захочешь… – А я чуять не буду, что силы из меня сосут? – Брат твой много чуял? Сейчас, как сила твоя проснулась, ты и заметишь, и ответишь, есть у тебя щит. И то – одолеть могут. Я тебе про все способы расскажу, да и прабабка твоя добавит. На крови, на волосах, с водой и пищей… много как зелье подсунуть можно, на то они большие мастерицы. На гребне и то бывало! Царапнут, как косы чесать будут, – и довольно того. Яд-то по жилочкам и так разбежится. – Запомню. – А главная тут беда в другом. Как была б ты необучена, просто старой крови, ты б и не почуяла, что дар из тебя сосут. Чувствовала б себя плохо, безразличие накатывало, ребеночка скинуть от такого можно, он колдовке еще больше силы даст. А самое ужасное, что и не понимает жертва, что с ней творят. Живет ровно за стеной каменной, в мешке сыром, а пожаловаться и не на что. Как сказать, что радости в жизни нет? Устинья?! Устя!!! Да что с тобой?! УСТЯ!!! Глава 2 Из ненаписанного дневника царицы Устиньи Алексеевны Соколовой Море кругом черное, тихое, спокойное. И в нем огонь горит. Черный, яростный. И я к нему тянусь. Понимаю, что так надобно. И еще кое-что понимаю, такое, что подумать страшно… А ведь это со мной и случилось! Вспоминаю сейчас свою жизнь черную, страшную… все так и было, видимо! Покамест дома я жила, я мечтала о чем-то. И в Бориса влюбилась безудержно, и ровно крылья у меня за спиной развернулись. А потом что? А потом, видимо, на отборе меня и испортили. Легко то сделать было, не ожидала я зла. Кто? Узнаю – не помилую! Потому и прожила я, ровно в мешке каменном, потому и не боролась, не тянулась никуда… ежели сейчас здраво подумать – в монастыре я только и опамятовалась! Кому скажи – ребеночка скинула, другая бы от горя с ума сошла, а я даже не заплакала. Ровно и не со мной то было! А ведь хотела я маленького. Пусть не от Фёдора бы хотела, но то мое дитя было, моя в нем кровь… И ни слезинки, ни сожаления. Ничего. Фёдор – тот горевал, от меня отдаляться начал. А может, потому и начал? Не из-за ребенка, а когда моя сила его тянула, ко мне звала, он ко мне и шел, ровно привязанный? А ее-то из меня и высасывали, вместе с ребеночком последние силы и ушли? Может, самый огрызочек и остался… эх, не знаю я точнее. Поглядеть бы на его девку лембергскую, что в той такого было, почему Фёдор после меня к ней прикипел? Может, и ее Жива-матушка силой одарила, просто не знала несчастная, как применять ее, ровно как и я была? Курица глупая, несведущая! Могло и такое быть, только ее испортить некому было, ни Маринки рядом не было, ни свекровушки, будь она неладна. Вот и прожила она с Фёдором малым не десять лет. |