Книга Нежеланная жена дракона, или Император готовке не помеха!, страница 100 – Злата Тайна

Я на секунду заколебалась. Переулок был тёмным и пустынным. Но рынок кишел людьми совсем рядом, всего в десятке шагов. И я была знакома тут практически всем, в конце концов. Что может случиться?

Сделав шаг в тень, я почувствовала, как по спине пробежал холодок. Воздух здесь был другим — влажным, пахнущим затхлой водой и гниющим деревом.

— Ну? — нетерпеливо спросила я, стараясь, чтобы в голосе не дрожала внезапно накатившая тревога.

Торговец остановился у старойтележки, накрытой брезентом. Он повернулся ко мне, и в его ранее пустых глазах вспыхнул откровенно хищный блеск.

— Вот ваш особый случай, госпожа, — прошипел он.

Почувствовав острую опасность, я рванулась назад, но было поздно. Из-за угла выскочили двое коренастых мужчин. Один из них с силой зажал мне рот ладонью, пахнущей потом и дешёвым табаком. Другой схватил сзади, сжимая мои руки так, что кости хрустнули. Я отчаянно дёргалась, пыталась ударить ногой, кричать, но мои звуки тонули в его грязной руке. В глазах потемнело от паники и ярости.

В последний момент, прежде чем сознание начало уплывать от нехватки воздуха, я судорожно сжала пальцы. Холщовый мешочек с той самой приправой, который я так и не выпустила из рук, разорвался. Тёмно-красная, с золотистыми искрами пыль веером рассыпалась на землю, оставляя на грязных камнях яркий, неоспоримый след.

И тут я увидела его. Из тени дальнего конца переулка вышел высокий мужской силуэт. Он был в плаще с капюшоном, но я на мгновение увидела его профиль, прежде чем он бросил торговцу в маске туго набитый кошель. Звон монет был коротким и зловещим. А сам мужчина, кажется, был мне знаком…

Боль, острая и безжалостная, обрушилась на затылок. Тьма нахлынула мгновенно, смывая и переулок, и предательский блеск монет, и собственное отчаянное сердцебиение.

Я очнулась от вони. Пахло влажной землёй, плесенью, овечьим помётом и чем-то ещё — сладковатым и гнилостным. Голова раскалывалась, в висках стучало. Я лежала на чём-то мягком — на сене, судя по колючкам, впивающимся в щёку. Но под этой тонкой подстилкой угадывалась твёрдая, неровная земля, усеянная острыми камнями, впивавшимися в бедро и бок.

Я попыталась пошевелиться и поняла, что руки и ноги скручены за спиной грубой верёвкой, впивающейся в запястья. Паника, холодная и липкая, сжала горло. Я зажмурилась, заставила себя дышать глубже, прогоняя её. Паника — роскошь, которую я сейчас не могла себе позволить.

Открыв глаза, я увидела, что нахожусь в какой-то пещере или подвале. Сводчатый потолок из грубого камня, влажные стены. Единственный источник света — тусклая масляная лампа, стоящая на ящике в центре помещения. Возле неё — три силуэта.

И тут они заметили, что я пришла в себя. Один из мужчин, высокий и жилистый, подошёл и грубо сунул лампу мне прямов лицо. Я зажмурилась от яркого света.

— Ну вот и проснулась наша птичка, — прозвучал знакомый, ненавистный голос. Женский.

Сердце упало куда-то в пятки. Я медленно открыла глаза, приучая их к свету. И ужас, ледяной и окончательный, сковал меня.

Передо мной, с самодовольными ухмылками, стояли трое. Слева — Риан, мой «любезный» брат, его глаза блестели злорадным торжеством. Справа — Альдор, старший, его лицо было мрачным и решительным. А по центру… по центру, в дорогом платье, которое выглядело здесь полным абсурдом, стояла Меланиса Вентрис. Её прекрасное лицо искажала гримаса нескрываемой ненависти и удовольствия.