Книга Встречная-поперечная, страница 76 – Антонина Циль, Анна Вронацкая

Нет, Маша не поддастся! Она не вещь какая-то, чтоб ее продавать! Пусть явится Змей, она с ним поговорит… заодно вспомнит, как из ружья стрелять.

Тетрадка с заметками о Поперечье так и лежала в кабинете раскрытой. Сколько ещё интересного можно было бы в неё вписать. А Маша всё занята, устраивает жизни других людей, нет бы о своей подумать.

Словно чей-то коварный голос нашёптывал злые, недобрые мысли в Машину голову. Она попыталась от них отстраниться, переведя внимание на Сашу. Вот уж кому доброты и оптимизма было не занимать.

С утра Сашенька успела поухаживать за котёнком, помочь маме в саду, перебрать и отложить в сторону одежду, из которой она выросла (а выросла она почти из всего). Теперь она рисовала в своём блокноте. Получалось у неё очень неплохо. Кот вообще вышел замечательным, будто бы живым.

«Альбом для рисования», — сделала Маша пометку в блокнотике для покупок. В нем уже многое имелось, получился целый список: принадлежностей для учёбы, обновок, лекарств. Любава накануне принесла несколько склянок с отварами, но даже будучи опытный лекаркой, посоветовала купить микстуру от кашля и «Патентованные витамины сэра Джона Блэкинга, удобные для приему и хранения».

Очень приободрило Машу предвкушение поездки в Родовейск. И, конечно, возможность тратить деньги на всё, что она пожелает, вдохновляла на «авантюры». И пусть Мария желала покупок не для себя, а скорее для гостей своих, настроение улучшилось.

Никогда преждеМаша не имела возможности вот так просто запустить руку в шкатулку и достать оттуда пачку ассигнаций. Это всё ещё казалось ей волшебством. Или, может, она просто старалась отогнать чёрную тоску, которая томила ей сердце.

Отчаянно хотелось увидеть Ивана Леонидовича, посмотреть в чудесные его глаза, узреть в них отражение себя самой. Но всё изменилось. Княжич Левецкий оказался не камердинером Игнатом, простым парнем, внуком ведуньи, а вдольским аристократом, женихом фрейлины при царском дворе. Маша внезапно оказалось далеко внизу по статусу, даже с обретенными деньгами и родовым признанием.

Арим более не скрывался, являясь всем в человеческом облике, с мрачным выражением лица, из-за которого не хотелось лишний раз к нему обращаться. Домочадцы (кроме любопытной Саши и столь же любопытного котенка) явно его побаивались. Именно это ему и нужно было.

Маша вообще удивлялась, что обычно скрытная нечисть открывается людям. Но, видимо, обстоятельства были таковы. Маше Арим при встрече поклонился, а Маша кивнула, отвечая на немой вопрос: сон был, и теперь она знает намного больше. Осталось только кикимор расспросить.

От тётушки прислали коляску, и Маша с Марфушей отправились на пристань, чтобы сесть на паром до Родовейска.

В истоках Помежи начались дожди, и река раздобрела, грозясь вовсе выйти из берегов. Паром шёл плавно, салютуя баржам и лодкам заливистым гудком.

Марфуша придремала на лавке, а Маше всё было в новинку: и паром, и люди на нем, разных сословий и достатка.

Вот завтракают на палубе купцы третьей гильдии. Едят вареные яйца, разливают водочку (умеренно), закусывают салом и луковицей. То и дело осеняют себя окружным знамением и с опаской поглядывают на воду. Паром как раз проходит Гольевские омуты, а в них всякой нечисти видимо-невидимо.

Жрец Храма Лакшаны с семьей расположился на носу, не иначе как по просьбе владельца парома. Всем известно, что Лакшана лучше всех иных богов обеспечивает защитой путешественников по водам, речным и морским. Поблизости разместился дьякон с корзинкой яиц, видно, набранных по окрестностям у прихожан во время водосвящения. Дьякон мирно беседует с коллегой о сложностях священных водных обрядов, жрец соглашается и поглядывает на небо.