Книга Встречная-поперечная, страница 53 – Антонина Циль, Анна Вронацкая

Ивану пришлось признать: дело плохо, если уж Догва завела разговор о тьме. И снова вспомнилось упоминание нечистью «яблоневого дома». Так, оказывается, местные называли усадьбу Осининых.

Нет, нужно немедля ехать к Маше. Иван готов вытерпеть гнев Марии Петровны – он заслужил – но найти причину всеобщего беспокойства.

Повернув от пруда, Маша побрела вдоль забора. Хотелось изгнать из памяти все эти… глупости, наивные мечты, еще не сформированные, но уже что-то пообещавшие… любовь? Мечталось девице о любви, а получился конфуз. Деревенский парень обвел вокруг пальца городскую учительницу. Чего добивался? Известно чего. Долго запрягал просто, не успел, бедолага.

— Нет, не может этого быть, — бормотала Маша, начиная мучительно сомневаться, вспоминая лучистые, блещущие задором глаза Игната, — он не мог. Будь он дамским угодником, воспользовался бы ситуацией, мы так много времени провели наедине.

Ее рассуждения прервал громкий оклик. За забором стояла Ульяна Денисовна Томилина, одна, без дочери. В руках у женщины была огромная корзина, а в ней лукошки с ягодами: ежевикой, шиповником и калиной. Виднелся кузовок с грибами – на самом дне.

— Вы дома? — радостно воскликнула Ульяна Денисовна. — Я за вами. Вы помните про наш уговор?

С утра Маша еще помнила, что в первый день сентября обещалась в гости Томилиным, по этому поводу и записку в «Удолье» писать хотела, но, увлекшись неприятными мыслями, напрочь позабыла. Пришлось солгать:

— Да… Да! Конечно! А вы пешком? Из Банников?

— У меня вместо повозки – ноги, надежно и недорого, — пошутила вдова.

— Нет, ну, право слово, это утомительно – пять верст пешком! — заявила Маша. — Я у тетушки коляску попрошу, Марфуша нас отвезет.

Но Марфуша занималась тестом к пирогам, а также следила за костным бульоном на плите, и Маша задумалась. Нужно было решить вопрос с коляской уже вчера, а она… глупая она, вот что! Пора к уму-разуму возвращаться.

Еще одну неделю она к отпуску добавит, так уж и быть. Договорится о прокорме водяного. Узнает, что за зло оставило след в доме и как его вывести. Любаву попросит помочь, если что. Тетушка ей тоже не откажет, сама упоминала, что в случае Машиного отъезда, откроет в поместье пансион для девушек-сирот.

Пансион это хорошо. Маша, возможно,порекомендует тете коллег. Но сама не останется. Слишком уж… много впечатлений за несколько дней. Может, потом, со временем, приедет погостить и попреподавать, если пригодится.

Маргарита Романовна упоминала о вписании племянницы в родовую книгу и дворянский реестр. Если первое тетушка и сама сделать может, то во втором деле требуется Машино присутствие.

Дворянство еще никогда и никому не мешало. Уж как солидно будет выглядеть объявление в газете: «Молодая особа дворянского сословия, учительница поперечных языков, объявляет о наборе учеников на период…». Нет, Маша не за сословные различия, в целом, но когда еще общество от предрассудков избавится, а ей жить нужно и работать.

Ульяна Денисовна присела в беседке у пруда и принялась расспрашивать Машу о доме. Маша охотно отвечала. Отвлекают от дурных мыслей – и на том спасибо.

Тут вдова заметила всплывшего по усы водяного, вскрикнула, прижав руки к груди, но потом рассмеялась:

— Ну вы, Марья Петровна, и затейница! Так как вам удалось водного духа к себе заманить?