Онлайн книга «Встречная-поперечная»
|
На поверхности воды появилась голова кикиморы: — Разговор наш продолжим, ведающая? — Не сейчас, — только и смогла вымолвить Маша. — Завтра. Кикимора побулькала и исчезла под водой, напоследок поглядев… сочувственно. *** Иван Леонидович Левецкий сидел за столом и разбирал утреннюю почту. Пришло письмо из Петербурга с предупреждением об очередном закрытом собрании акционеров «Афины». Иван не поедет. Пошлет доверенного и пусть тот продаст акции, пока они в прибыли. Интуиция подсказывает, что предприятие достигло своего пика. Куда они собираются двигаться с таким отношением к работникам? Везде стачки гремят, скоро и до «Афины» докатятся. Письмо от деда. Сообщает о скорейшем визите. И Любушку привезет. Вот и славно. У Ивана к деду серьезный разговор. Тот, конечно, разгневается. Уж больно хотелось старику, чтобы Иван женился на фрейлине Ягумской. Но сердцу ведь не прикажешь. Вошел Игнат, развел руками, состроив скорбную гримасу. Значит, записки от Марьи Петровны еще нет. Поехать самому, без предупреждения? Заодно и объяснится. Маша, разумеется, будет зла, как в том разговоре с Любавой, когда дело коснулось ее отца. Ей идет, когда она злится… глаза молниями сверкают, брови дугами выгибаются… ох и достанется Ивану за шалость! — Ичто у нас с мордою лица? — иронично поинтересовался княжич у камердинера. — Опять от девок прилетело? Игнат покачал головой, словно сам удивлялся: — Не поверите, Иван Леонидович! Такая девица попалась… скорая на расправу. А я ж ничего не сделал, я ж только чмокнуть в щечку хотел! — Прекращал бы ты, а. — Так прекращу, ваше сиятельство. Как оженюсь, так сразу и прекращу. — А лицо не жалко? Думаешь, до свадьбы заживет, если его каждый день под лупасы подставлять? — князь в открытую подтрунивал над слугой, но тот не обижался, привык и сам любил смешное слово. — Или ты девок по силе кулака отбираешь? — Есть немного. А зачем мне слабосильная жена? Я, может, ведуном стану. Буду тоже над нечистью хозяином. Бабка говорит, у меня это в крови. Иван рассмеялся и жестом отослал камердинера. А ведь он прав – в крови. Крови Левецких. Кто-то из предков подзагулял. Может, и дед, когда вдовый ходил. Может, брат его. Тогда, получается, Любава княжьих кровей, а Игнат Ивану… кузен. Тот же цвет глаз, волос и родинка даже имеется. Только фигурой Игнат не в Левецких пошел – коренастый, длиннорукий. Вошла Догва, кивнула. Иван подскочил, но нянюшка остановила его жестом: сиди, не отвлекайся. Однако княжич сам уже понимал, что внимание его на прочие дела никак не идет. Нужно собираться и ехать. К Марии… к Машеньке. Заодно проверить, как там водяной. Пришлось потрудиться, чтобы довезти водного духа от Старой пристани до «Осинок». Хорошо, что слуга Осининых помог – и не забоялся, а спокойно выполнил просьбу, после которой суеверные местные мужики наверняка разбежались бы кто куда. Всю дорогу тачку толкал Арим, отзываясь на предложение сменить его недовольным ворчанием. Иван же поливал водяного из ведер и следил за окрестной нечистью. Догва вразвалочку подошла к окну, обернулась. Увидев, что князь не занят, а с любовью глядит на нянюшку, заговорила: — Видела я ночью сон. Проснулась. Страшно было. Достала свои ыжбалы, раскинула. Плохое чую. Иван рассказал нянюшку о встрече с паутинницей. Догва описала расклад фигурок из темного дерева, священных ыжбалы, которые когда-то привезла с собой: руны, на них вырезанные, легли самым тревожащим образом. Складывался в них не то человек с черным сердцем и черными же магическими умениями, не то самая натуральная нежить.Не живое – мертвое, но как живое. |