Книга Заложница, страница 26 – Элисон Эймс

Удивительно.

Похититель дарил ей надежду.

Ни разу за все годы ее жизни с Холлисвортом тот не делал ничего подобного.

Новое, незнакомое ощущение перемешалось с сильным возбуждением.

Ярче, чем все, что она испытывала раньше.

— Ты не можешь позволить этому месту овладеть тобой. — Хриплый тембр голоса похитителя притягивал ее, как магнит.

Она перевела взгляд с потолка на кристально-голубые глаза, которые смотрели на нее и пылали знакомым жаром.

Ева считала его холодным, диким зверем, но его поведение говорило о большем.

У нее перехватило дыхание, внизу живота возникло приятное тепло, каждый нерв затрепетал от возбуждения, а по коже пробежала волна осознания. Это отличалось от гормональной лихорадки. Более естественно. По-настоящему.

Он хотел ее.

Но что еще более удивительно, какая-то часть ее тоже хотела его.

Медленное, чувственное скольжение его большого пальца по ее нижней губе, посылавшее мурашки удовольствия по ее спине. Никакого страха. Никакого ужаса, никакого отвращения. Только медленное, нарастающее пламя желания.

Завороженная, она прильнула к его прикосновениям.

— Всякий раз, когда ты почувствуешь, что стены смыкаются, посмотри вверх. — Его голос обволакивал тело, подобно сирене, а большой палец не прекращал своих медленных, чувственных прикосновений, скользя по сухожилиям ее шеи и играя с впадинами ее горла. — В мире нет более прекрасного ночного неба. Даже на Новой Земле.

Так ли обычно поступали мужчины и женщины? Было ли это обольщением?

В безумном сердцебиении Еве захотелось, чтобы это был он, спасший ее от горячки гормонов. Кто сражался вместе с ней, чтобы помешать извращенному наследию Холлисворта.

Словно по собственной воле, ее пальцы поднялись вверх.

Медленно, ох, так медленно, она протянула руку. Дрожащие пальцы коснулись его мощной челюсти. Грубая щетина под кончиками пальцев вызвала оччередной взрыв манящих эмоций. Советник был гладким и лишенным волос. Как у ребенка. Этот зверь был мужчиной. Примитивным. Свирепым. Решительным. Ужасающим. Но именноэто и требовалось здесь, чтобы выжить — существо столь же жестокое и прекрасное, как и окружающая среда.

— Так вот как ты терпишь это место? — Она едва распознала тоску в своем голосе. — Находишь что-то прекрасное, за что можно ухватиться?

Он замер, палец застыл на полпути, как будто его застали за чем-то неправильным.

Пылкий взгляд его глаз исчез. На смену ему пришел знакомый лед.

— Нет. — Его рука опустилась. — Я выживаю, мечтая о мести. Отбросив всякое милосердие. Думаю только о своих людях и данном им обещании, что вызволю их отсюда. Не позволяю ничему встать на пути их выживания.

Его отступление ужалило, как удар плетью.

— Если бы ты была умной, — он сделал шаг назад, — то поступила бы так же и заглушила эти чрезмерные эмоции. Поддерживать жизнь беспомощной женщины из Совета будет достаточно сложно, если ты будешь мешать моему плану.

— Я не беспомощна. — Ева выпрямилась. Вдохнула сквозь одуряющую боль и презрение к себе. Неудивительно, что он считал ее слабой. Она позволила жару победить. — Я знаю больше, чем ты можешь себе представить, как выбраться отсюда.

— Разве твой класс уже не переборщил с обещаниями? — Он сделал еще один шаг назад, путы, связывающие их, натянулись. Растянутые до предела. Как она.