Книга Сны с чёрного хода 2, страница 93 – Алексей Небоходов

Лия вернулась домой поздно, когда город уже погрузился в гулкую, механистичную тишину, в которой даже звуки были выверены до предела. Москва двадцать четвертого года не знала хаоса ночной жизни – она жила строго по расписанию, где даже редкие прохожие двигались по улицам с неизменной целью, без лишних остановок, без неожиданностей. В этом мире ничто не происходило просто так.

Дом встретил её приглушённым светом встроенных панелей, автоматически настроенным на комфортную температуру и влажность, но этот идеальный порядок раздражал её сильнее, чем что—либо. Всё здесь было подчинено одной логике – подчёркнутая рациональность, исключающая случайность, выверенная среда, где личное пространство переставало быть личным, становясь всего лишь частью системы.

Антон уже был дома. Он не ждал её, потому что в его мире ожидание не существовало. Для него всё было расписано, просчитано и упорядочено. Он просто находился там, где ему следовало быть. Когда Лия вошла в спальню, он отложил планшет, на котором, вероятно, анализировал последние отчёты, связанные с деятельностью Госсовести, и посмотрел на неё.

– Ты выглядишь уставшей, – сказал он, его голос не выражал беспокойства, только констатацию факта.

Лия не ответила, только подошла к зеркалу и посмотрела на себя. Отражение было таким же безупречным, каким его задумала система. Чёткий овал лица, гладкая кожа, блеск тщательно ухоженных волос. Она знала, что всё это не её. Всё это результат постоянного контроля, встроенного механизма коррекции, который не позволял человеку быть собой.

Антон встал, приблизился к ней, скользнул ладонью по её плечу.

– Завтра важный день, – произнёс он, – Совет Разума ожидает от тебя полного включения в процесс.

Она кивнула. Её движения были механическими, но внутри всё сжималось.

Антон наклонился ближе, его пальцы прошлись вдоль её шеи, скользнули к вороту её платья. Его жесты были выверенными, привычными, но в них не было страсти, не было желания, не было жизни. Только уверенность в том, что эта ночь, как и всё в их существовании, подчиняется общему порядку вещей.

Лия резко отстранилась.

– Нет, – сказала она, не пытаясь смягчитьтон.

Антон остановился, посмотрел на неё с лёгким удивлением, но тут же скрыл его за привычной маской равнодушия.

– Почему?

– Потому что нет.

Он не стал настаивать. Он никогда не настаивал. В этом мире было место только для запланированных решений, и её отказ был просто новой переменной, которую требовалось зафиксировать. Он пожал плечами, развернулся и вернулся к своему планшету.

Лия легла в постель, не закрывая глаз. Она слушала приглушённый шум системы, которая контролировала её дом, чувствовала себя частью конструкции, которая не оставляла места для человеческих эмоций.

Но даже система не могла контролировать её сны. Она закрыла глаза и провалилась в темноту.

Когда она снова открыла их, воздух был другим. В комнате пахло старой мебелью, тяжёлым деревом, еле уловимым ароматом пыли. Свет из окна пробивался сквозь тяжёлые занавески, отбрасывая на пол знакомые тени.

Лия знала, где она. Она вернулась в восемьдесят пятый год.

Она проснулась от слабого шума за окном. Где—то вдалеке, за тонкими стенами общежития, кто—то негромко разговаривал, хлопала дверь, поскрипывал пол под чужими шагами. Тусклый свет пробивался сквозь занавески, мягко расцвечивая комнату в приглушённые золотистые оттенки.