Книга Сны с чёрного хода 2, страница 174 – Алексей Небоходов

Лия смотрела на него, чувствуя, как в груди нарастает напряжение.

– И что случилось потом?

Александр усмехнулся.

– Потом? Потом началась реальность. Она не была похожа на то, что я себе представлял. Вначале всё было как в кино – длинные разговоры, путешествия, ощущение, что ты вырвался из клетки и теперь можешь дышать полной грудью. Но эта иллюзия не могла длиться вечно. Наступил момент, когда я понял: я больше не тот, кем был. Я больше не нужен университету, больше не центр чьей—то жизни, больше не тот человек, которым гордились. Я ушёл слишком далеко, и возвращаться было уже некуда.

Он снова закурил, прикрыв глаза.

– Когда карьера начала рушиться, я пытался держаться. Но в науке не прощают слабости. Одни коллеги стали отворачиваться, другие начали смотреть с презрением. Студенты перестали меня воспринимать всерьёз. Появились слухи, шепотки за спиной. Когда—то я мог войти в аудиторию, и все замирали, чтобы услышать, что я скажу. А потом я входил– и никто уже не смотрел на меня.

Он говорил тихо, но в этом голосе звучала боль, которую он давно не позволял себе выплеснуть.

– А она?

Лия задала этот вопрос осторожно, но он лишь усмехнулся.

– Она ушла. Конечно, ушла. Как только исчез блеск, как только я перестал быть для неё тем, кем был вначале, как только я стал обузой, а не вдохновением. Это было неизбежно.

Он посмотрел на Лию, и в глазах его мелькнуло что—то острое, обжигающее.

– Я пытался вернуться. Честно пытался. Но моё место уже заняли другие. Университет отказался от меня. Коллеги – тоже. Друзья… Если их вообще можно было так назвать, – исчезли. Всё, что у меня было, оказалось иллюзией. И знаешь, что самое страшное? Я не могу сказать, что жалею.

Лия смотрела на него, не веря услышанному.

– Как это – не жалеешь?

Он пожал плечами.

– Я жалею о последствиях. О том, кем я стал. Но если бы можно было всё вернуть назад, я не уверен, что сделал бы другой выбор. Потому что тогда я верил, что живу. Верил, что что—то значу. Может, это было ложью. Может, я ошибался. Но мне страшно признать, что вся моя жизнь – череда ошибок.

Он снова затянулся сигаретой, прикрыл глаза, глубоко вздохнул.

– Я ведь помню тебя… – сказал он наконец. – Но как ты меня нашла?

Лия не знала, что сказать. Она чувствовала себя раздавленной, разорванной между прошлым и настоящим, между тем, что она хотела услышать, и тем, что услышала. Перед ней сидел человек, который когда—то был для неё значим, но теперь стал тенью самого себя.

Она не могла оставить его таким.

Лия провела рукой по корешкам книг, будто касаясь самого хрупкого, что осталось между ними. Эти страницы когда—то были чистыми, пустыми, а теперь хранили её мысли, её переживания, её жизнь, застывшую в словах. Она писала их, не зная, читает ли он, думает ли о ней. А он читал. Всегда.

Она подняла взгляд и увидела, как Александр смотрит на неё – долго, пристально, с каким—то странным выражением, в котором было всё сразу: и растерянность, и что—то не до конца осознанное, но такое настоящее, что в груди кольнуло. Она не могла не замечать, как он изменился, как жизнь высосала из него энергию, как он стал другим, уставшим, разочарованным. Но даже сквозь всё это, даже через пелену прожитых лет она видела его. Настоящего.

Осознание этого накрыло её неожиданно, но не было в этом ни испуга,ни сомнений – лишь ясность, прорезавшаяся сквозь хаос мыслей. Она поняла, что всё ещё любит его, не потому что хранила в памяти образ того, кем он был, а потому что, несмотря ни на что, видела его настоящего. Любила не воспоминание, не светлую тень прошлого, а этого мужчину – потерянного, сломленного, уставшего, но всё же живого. Любила так, как любят, когда уже нет места иллюзиям, когда не ждёшь взамен ни оправданий, ни обещаний, ни ответных слов. Любила так, как любит тот, кто не может иначе. Любила так, как любят не за что—то, а несмотря ни на что.