Книга Сны с чёрного хода 2, страница 108 – Алексей Небоходов

Пальцы невольно сжали край страницы, ногти чуть вонзились в гладкую поверхность бумаги. Дыхание сбилось, ощущение нереальности происходящего накрыло с новой силой. Взгляд вновь и вновь пробегал по напечатанным строкам, как будто в повторении можно было найти спасение, какое—то другое, скрытое между словами значение. Написанное выглядело настолько уверенно, что оспаривать его не имело смысла. Как будто всё было предрешено, как будто очередная глава её жизни уже написана чужими руками, а ей остаётся лишь следовать сценарию, на который она не давала согласия.

Ложь о предательстве, подозрения, обвинения, утопленные в громких заголовках. Слова были обведены жирным шрифтом, напечатаны с абсолютной уверенностью, словно это не досужие сплетни, а неоспоримый факт. Её брак выставляли на всеобщее обозрение, превращая в очередной эпизод шоу, где роль жертвы и предателя распределялась без её ведома. Каким образом кто—то взял на себя право решать, что происходит в её жизни? И почему эти строки, несмотря на свою абсурдность, пробуждали тревогу, заполняли сознание липким ощущением, будто она действительно что—то упустила?

Где—то в глубине квартиры раздался приглушённый звук – сначала лёгкий, едва различимый шорох, затем щелчок замка, скрип приоткрывающейся двери и размеренные, уверенные шаги, которые эхом разносились по коридору, постепенно приближаясь.

Антон вошёл, как всегда, с лёгкостью человека, который чувствует себя здесь абсолютным хозяином. Ключи легли на столик у входа, пиджак скользнул по плечам, верхняя пуговица рубашки оказалась расстёгнутой в привычном жесте расслабленной уверенности.

– Ты рано, – негромко сказал он, проходя в гостиную, даже не взглянув на неё, как будто её присутствие было само собой разумеющимся. В руках звякнули ключи, по полу скользнула тень, отбрасываемая мягким светом ламп.

Лия не ответила. Пальцы продолжали сжимать журнал, страницы которого были испещрены жирными заголовками, а взгляд метался между строчками, будто пытаясь ухватиться за что—то, что не позволит этим словам стать правдой.

Антон молча налил себе виски, сел в кресло, вытянул ноги, не торопясь, давая себе время насладиться этиммоментом, словно не замечая её состояния, а может, просто не придавая ему значения. Только сейчас его взгляд скользнул в её сторону, и в голосе послышалась лёгкая тень насмешки.

– Опять пишут всякую чушь? – он сделал глоток, поднял брови в ленивом ожидании ответа.

Глаза Лии не отрывались от страницы. Голос прозвучал почти ровно, без дрожи, но с едва уловимой ноткой напряжения.

– Здесь сказано, что мой муж мне изменяет.

Антон на секунду задержал дыхание, затем ухмыльнулся, словно услышав старую, надоевшую шутку.

– Ну, наконец—то они это написали. Сколько можно было тянуть?

Тон был таким будничным, таким равнодушным, что на мгновение ей показалось, будто он действительно не видит в этом ничего предосудительного. Журнал захлопнулся с тихим хлопком, и эта едва уловимая нота раздражения выдала, что внутри что—то сжалось, что—то ломалось, но ещё не до конца.

– Ты хочешь сказать… – голос прозвучал тише, медленнее, словно Лия пыталась убедиться, что правильно его понимает.

Антон чуть наклонился вперёд, поставил бокал на стеклянную поверхность столика и спокойно, почти мягко ответил: