Книга Сердце тьмы, страница 103 – Елена Сокол

Мы выбираем безлюдное местечко у старого моста. Бьорн достает заранее приготовленный кинжал из рюкзака, надевает мне на руки защитные кожаные штуки, похожие на перчатки без пальцев, тяжелый, плотный нагрудник, и мы начинаем тренировку.

– Это мой отец тебятак научил? – Восклицает Бьорн, увернувшись от первого удара.

– Да. Хочешь забрать себе нагрудник? – Подначиваю его я.

– Бьорн! Бьорн! Бьорн! – Скандирует Улле, усаживаясь на траву.

Сара же в свою очередь затыкает ему рот ладонями и орет:

– Нея, давай!

– Можно взять кинжал по-разному. – Учит Бьорн. – Клинком вверх или вниз. – Он корректирует постановку оружия в моей руке, а затем показывает, как бить. – Со временем можно научиться быстро менять хват. Или вот так – чтобы метнуть. Или используй полный хват – для силового удара, но потом перехватиться будет труднее.

Я пробую по-разному, и всякий раз Бьорн мягко блокирует мои удары. Под дружный гогот и свист друзей мы имитируем борьбу и тоже смеемся, что не добавляет пользы тренировкам. Но один раз мне, все же, удается приставить нож к горлу Бьорна, и я, наверное, пугаюсь даже больше его самого, хотя, успех и радует.

– А как метать? Научишь? – Спрашивает Сара, когда я, вспотев, уже скидываю нагрудник и сажусь на траву отдохнуть.

– Да, давай.

И Бьорн учит их с Ульриком попеременно метать кинжал в дерево. Под конец тренировка так раззадоривает обоих, что Сара завязывает себе платком глаза и мечет ножи, не глядя. Надо признать, разок даже попадает.

Улучив момент, когда все максимально расслаблены, и никто не ожидает подвоха, Бьорн с размаха наносит Ульрику пощечину – даже не удар кулаком, а унизительную оплеуху. И опешивший Улле даже не сразу приходит в себя, а в следующую секунду собирается, дергается всем телом, и в его глазах загорается пламя.

– Бьорн… – пятится назад Сара.

– Внезапность решает. – Спокойно говорит он. Делает шаг и толкает не успевшего прийти в себя Улле с двух рук: так сильно, что тот валится на задницу. – Вставай, щенок! – Насмешливо бросает он ему.

– Ты чего… – Хочет возмутиться Ульрик, но вдруг замирает, выпучив глаза, а затем подергивается всем телом еще раз.

– Давай! Покажи себя! – Подначивает Бьорн.

И в одно мгновение сам обращается в зубастую, покрытую шерстью махину.

– Уа-а-агх! – Ревет медведь, обнажая здоровенные клыки и вытягивая вперед шею.

Земля сотрясается от этого мощного звука, с деревьев слетает листва.

Я успеваю бросить взгляд на Сару, прижавшуюся к траве, а затем вижу Ульрика, который падает на колени, издавая нечеловеческий рев. И в следующее мгновение изнутри его раздирает что-точерное и косматое, настолько неприглядное, что сразу и не признаешь какого-то определенного зверя. Но когда оно поднимается на все четыре лапы и ощетинивается, поднимая шерсть на затылке и вдоль хребта, и рычит, сомнений не остается – это волк.

Дикие, желтые глаза, в которых плещется ярость, жилистое тело, длинные по меркам этого животного, сильные лапы, острые зубы и поджатые уши – перед нами силища, которую трудно контролировать, и она вот-вот вырвется на свободу.

Я пячусь к дереву, когда медведь и волк обмениваются устрашающими гортанными звуками, и мое сердце замирает в ужасе, когда они сближаются, делая резкие движения и покачиваясь. Волк, понимая, что уступает в силе, пытается обойти медведя по кругу, но тот заставляет его замереть одним своим грозным рыком.