Книга Академия льда и пламени, страница 37 – Энн Шайн

Я пыталась заглушить обиду учебой. Забивала голову формулами, свойствами магических грибов и историей династий (чтоб они провалились!). Но буквы расплывались, превращаясь в насмешливое лицо Алена.

— Ненавижу, — шептала я, и чернила в моей чернильнице замерзали, превращаясь в черный лед.

Вечером я сбежала в оранжерею раньше времени. Мне нужно было работать. Физический труд всегда помогал проветрить мозги.

Я пахала как проклятая. Перетаскивала мешки с грунтом, не используя левитацию. Выдирала сорняки голыми руками (в перчатках, конечно), представляя на их месте напомаженные физиономии аристократов. Мадам Фиора пару раз косилась на меня с опаской, но молчала, видя, с какой скоростью я расправляюсь с работой.

К девяти часам я выдохлась. Мышцы гудели, спина не разгибалась, а на душе было так же пусто и гадко, как в сгоревшем моторе.

Я вышла из оранжереи в вечернюю прохладу. Сад академии был тих и прекрасен. Закатный свет разливался по дорожкам, пахло фиалками.

Я побрела к общежитию, мечтая только об одном: упасть лицом в подушку и выключиться. Но судьба, видимо, решила, что мой лимит унижений на сегодня еще не исчерпан.

На перекрестке аллей я услышала голоса. Звонкий, наигранный смех и подобострастное поддакивание. Хотела свернуть в кусты, срезать путь,но не успела. Из-за поворота вышла процессия. Эммилия, Беатрис, Шарлотта. А во главе, сияя голубым шелком и бриллиантами, плыла она. Девица, которая была сегодня утром с Аленом.

Они увидели меня сразу. Трудно было не заметить серую, грязную фигуру на фоне белого гравия.

— О, смотрите, кто выполз из навоза! — воскликнула Эммилия. Её голос звенел от злорадства. — Наша Садовница!

Я стиснула зубы и попыталась пройти мимо, глядя себе под ноги. Но они перегородили мне дорогу.

— Дайте пройти. Я устала.

Блондинистая кукла медленно подошла ко мне. В закатном свете она казалась неземным созданием — идеальная кожа, идеальные волосы, идеальное платье. И глаза, полные издевки.

Она достала кружевной платочек и прижала его к носу, демонстративно морщась.

— Боги, какой запах, — протянула блондинка. — Девочки, вы чувствуете? Это смесь дешевизны и... отчаяния?

Её подружки захихикали.

— Это запах честного труда, — хрипло ответила я, поднимая взгляд. — Вам он не знаком, я понимаю. От безделья обычно пахнет иначе.

Глаза блондинки сузились.

— Ты смеешь дерзить мне? — тихо спросила она. — Ты, которая живет на подачки академии? Ты, у которой нет ни рода, ни имени, ни будущего?

— У меня есть имя, — сказала я, сжимая кулаки так, что ногти впились в ладони. — Лиана Вуд. И мое будущее зависит от меня, а не от того, за кого меня выдадут замуж папочка с мамочкой.

Блондинка ахнула. Беатрис прикрыла рот рукой.

Кукла шагнула ко мне вплотную. Она была ниже меня ростом, но её высокомерие возвышалось над нами как гора.

— Ты жалкая, — прошипела аристократка. — Ален рассказал мне о тебе. Жалкая, никчемная из бедной семьи, которая едва сводит концы с концами. Он считает тебя чокнутой дикаркой. Собственно, как и все те, кто дружит с головой.

Эти слова ударили под дых. Я знала, что она может врать. Но также помнила холодный взгляд Алена сегодня днем. "Это адептка Вуд. Она… помогает в оранжерее".

— Мне плевать, что он сказал, — мой голос дрогнул, и я возненавидела себя за это.