Онлайн книга «Алтарь для Спящего бога»
|
– Эко ж, ― удивился Оскольд. ― Да тебе больше двенадцати не дашь! Поди, голодом морят. Накось скушай пирожок. И протянул ей с блюда румяный пирожок. Та схватила его и уже готова была откусить, но грустно опустила ресницы. – Папочка заругает. – Папочка заругает, тьфу, ― передразнил её Оскольд. ― Папочка твой ― поганка, какая есть. Ешь давай, а то… Она подняла испуганные глаза, но плакать не собиралась. И то хорошо. Сложно с этими девками. – А то силком накормлю. Пряниками и вареньем. Даниэлла прыснула и принялась жевать пирожок. Отмытая и согретая, девка оказалась чудо как хороша. Откормить, конечно, надобно, да то дело такое ― наживное. – А скажи-ка, девка, ты ещё девка, али нет? Та похлопала ресницами. – Не парень, точно. – Тьфу ты, имею в виду девство при тебе или растеряла уже? Даниэлла зарделась, что маков цвет. Опустила очи долу и прошептала: – При мне. Не врала. – Что же нам делать, красава с тобой, ― протянул Оскольд и заел пирожком. – Не красава я, ― буркнула девка и утёрла нос. – Чего? – Не красава я! Этот… герцог сказал, что… что я селёдка. Бледная, ― и вновь заплакала, вцепившись в так и недоеденный пирожок. Оскольд поднял глаза к низкому потолку баньки, попросил у Приходящего терпения, да пересел на скамью к Даниэлле. Обнял её осторожно. – Да какая ж ты селёдка, ― тепло сказал он, приподняв её личико за подбородок. ― Вон глаза какие яркие. А волосы? Отполированный гагат. Стан твой так тонок ― одной ладонью обхватить можно. А стоит улыбки губ твоих алых коснуться, как птицы поют и посредь ночи солнце встаёт. Плакать перестала, осторожно улыбнулась и тут же охнула, прижав руку к ранке на губе. – Больно? – Больно, ― кивнула Даниэлла. ― Немножечко. – Я знаю одно средство, ― лукаво прищурился Оскольд. ― Только это есть большущий секрет. Обещай, что не расскажешь? – Обещаю, ― и в глазах такая уверенность, что сразу понятно ― сдержит слово. – Закрой глаза. Он наклонился и коснулся ранки губами. От её губ пахло пирожком с капустой и липой. Пахло домом. Вот шерстяной учудил ― как знал. Подрасти бы чуток невесте только. Оскольд отстранился, не разжимая рук, и спросил: – А за меня пойдёшь? – Что? – За меня замуж пойдёшь? Может, я не знатен, да и богатством не сказать,чтобы обременён, но рядом с герцогом нашим стою. Ратными подвигами обласкан. В её глазах на мгновение вспыхнула надежда и тут же погасла. – Так вы ж не лорд. – Да что там лордство это, красава? Попрошу, герцог мне его даст не глядя. – Ну если даст, ― задумалась Даниэлла. ― А ежели папочка рассердится? – Тьфу ты заладила, папочка, папочка. Ну, красава, давай? Авось и я не дурен собой, да и… ― Оскольд хотел добавить пару тех слов, что обычно говорит куда более опытным бабам, но вовремя остановился. ― Мы герцога спасём, да и тебя от папеньки выручим, чтоб ему вечный радикулит в поясницу. Даниэлла прыснула и, подумав, кинула. – Только вот тебе придётся немного подыграть мне, красава. Сможешь? – Смогу. А что нужно? . Возвращение брата обрадовало Альгара. Друг был чист, гладко выбрит и свеж собой. – Вернулся? – И уже поработал, братец, ― Оси оскалился не хуже волка. – Как это? – Ты же знаешь, я скор на расправу. И у меня есть новости ― я женюсь! Альгар, которому в этот день выпало немало пустой болтовни, устало опустился в кресло. |