Книга Плененная, страница 92 – Сильвия Мерседес

Встряхнувшись, я вскакиваю на ноги и бросаюсь прочь из библиотеки. Я бегу до своей комнаты, захлопываю за собой дверь, в одежде запрыгиваюв кровать и накрываюсь с головой одеялом.

Я стою в дверях своего кабинета. Невидимый, незаметный.

Стою и смотрю на то, как Ивор поднимает ее ладонь к своим губам. Целует ее пальцы.

Внутри все горит. Ярится что-то дикое и опасное. Зверь, рвущийся в путах и алчущий сорваться с поводка. Я объят желанием выбежать из кабинета, подскочить к Ивору и приложить его головой о каменный край стола. Этого ведь хочет Илюзин? Смертельного боя? Вот только мое сердце жаждет не священного боевого обряда, нет.

Мое сердце жаждет убийства. Жестокого и кровавого убийства.

Я вцепляюсь в дверной косяк, собирая всю свою волю в кулак. Это не мое стремление, не мое побуждение. Это издевка богов – тянущих за свои ниточки кукловодов, развлекающихся за счет меня. Но я не позволю собой манипулировать. Не отвечу на раздирающую душу жажду крови.

Ивор уходит. Наконец-то. Клара опускается на стул и закрывает лицо руками. Что она чувствует? Отчаяние из-за того, что у красавца-спасителя не получилось вырвать ее из лап поработителя?

Неужели в этой сказочке я и правда в роли злодея?

Мне хочется подойти к ней. Уверить ее, что ей будет лучше без таких, как Ивор. Поднять ее со стула, вытереть ее слезы и притянуть в свои объятия. Хочется прижаться губами к ее виску, зашептать в волосы слова утешения. Вдохнуть ее сладостный аромат и…

Боги!

Я спешно отступаю в кабинет и закрываю дверь. В груди молотом стучит сердце. Да что со мной такое?! Я знаю, что нельзя. Проклятье, нельзя! Я у края чудовищной пропасти. Один неверный шаг – и я упаду. Сгину навеки, и меня будет не вернуть. Я уже видел подобное раньше. Нельзя этого допустить. Нельзя становиться уязвимым. Уж точно не ради нее. Ради той, которую я сильнее всех ненавижу.

Вот только…

Я не ненавижу ее. И, будь я проклят, никогда не ненавидел.

Я стремительно подхожу к окну и сквозь сумеречный город смотрю на мерцающий на горизонте далекий туманный Аурелис. Медленно, очень медленно выравнивается дыхание и стихает пульсация в голове. Я все еще сам себе хозяин. Я не какой-то там слабовольный деревенщина, готовый пасть к ногам прелестной служанки. Я – Кастиен Лодирхал, принц Веспры, сын короля Аурелиса. Мое сердце и мой разум всецело принадлежат мне одному, и я… и я…

Не нахожу себе места.

– Проклятье, – выдыхаю слабо.

Мне нужно утолить свой зверский голод. И почему бы не сделать этого? Возможность есть.Здесь Илюзин, и она предложила… немало. Свою верность, помощь и воинов. Свое тело.

Я вижу ее мысленным взором в золотом платье. Вижу каждый изгиб ее тела. Как ткань обнимает ее стан, как скользит и переливается. Платье задумано и скроено так, чтобы воспламенять кровь мужчины. Я знаю вкус ее губ и тепло объятий. Она с радостью готова дать большее. Будет облегчением принять все, что она предлагает. Дать выход сжигающему меня пламени, дать выход терзающей меня боли. Возможно, это подарит успокоение. Вернет здравый смысл.

Я пытаюсь представить себя, стоящего позади нее. Снимающего золотое одеяние с гладких плеч Илюзин. Убирающего ее волосы и исследующего губами, языком и зубами изгиб ее шеи и плеча. Она смеется.

Но смех не ее. И когда она поворачивается и смотрит на меня, передо мной уже не Илюзин.