Книга Плененная, страница 79 – Сильвия Мерседес

– Я никогда не делал вид, будто я лучше, чем есть, – отвечает принц. – По крайней мере я честен. А ты? Делаешь вид, будто тебе не все равно, в то время как вся твоя забота, ласка и нежность – лишь оправдание. Оправдание для того, чтобы сдерживать свою силу, в которой нуждается Веспра.

– Чего вы хотите от меня? – Я в отчаянии развожу руки в стороны. – Я отдала все, что у меня есть! Я изучала рейфов и сражалась с ними. Я заняла свое место среди библиотекарей. Я рисковала своей жизнью снова и снова, но вы не слышали от меня ни единой жалобы. А вам все мало?! Чего вы хотите от меня?

Принц двигается так молниеносно, что я едва успеваю осознать происходящее, как он уже хватает меня за руку и приближает свое лицо к моему. Солнечный зал вдруг погружается во тьму, словно солнце наверху заслоняют тучи. Лицо принца затенено, глаза ярко блестят, губы кривятся в оскале.

– Я хочу, – голос низкий, хриплый, – тебя.

Я смотрю на него, не способная ни моргнуть, ни сделать вдох.

Пальцы на моей руке сжимаются крепче.

– Я хочу тебя, – повторяет принц. – Ты нужна мне. Чтобы я был цельным. Чтобы я был сильным. – Он опускает взгляд, его челюсти движутся, словно он хочет и не может что-то сказать. Наконец он рявкает: – Ты нужна Веспре.

Принц разжимает пальцы. Пошатываясь, я отступаю и ударяюсь каблуком о бортик фонтана. Долгое мгновение мы молча и неотрывно смотрим друг другу в глаза.

Потом, не говоря ни слова, принц разворачивается и быстрым шагом покидает зал, скрываясь в листве. Я провожаю его взглядом. Тучи расходятся, и снова с небес льется солнечный свет, окутывая теплом голову и плечи.

Ноги подкашиваются, и мое тело тяжело опускается на бортик. Обессиленная и оглушенная, я могу лишь сидеть и дрожать. С подрагивающих губ срывается тихий стон. Уронив лицо в ладони, я даю волю слезам.

Наутро я вяла и медлительна.

– Вы выглядите как нечто, оставленное рироаратомв хиррах тоар, –замечает Лир, вытащив меня из постели и переодевая в подходящую одежду.

Я не спрашиваю, что значат ее слова, – в апатичном состоянии мне это безразлично. Лир усаживает меня за маленький столик и угрожает накормить с ложечки, если я сейчас же не примусь за принесенный ею завтрак. Мне удается впихнуть в себя пару-тройку ложек. Аппетита нет, хотя на вчерашнем ужасном ужине я почти ни крошки не съела.

Мой взгляд неумолимо притягивает угол комнаты, где обычно лежат густые тени. Даже при свете ярко горящих ламп там темнее, чем должно бы быть.

Когда я, покинув комнату, направляюсь в библиотеку, колокола отбивают шесть утра. Мне следовало бы поторопиться, но я не нахожу на это сил. Стоит переступить порог библиотеки, как раздается громкий неприятный звук, взлетающий до куполообразного потолка. Я устало поворачиваюсь и вижу виверну Нэлл, сидящую на спинке стула и выглядывающую из-за рабочего места своей хозяйки.

Секунду спустя Нэлл отодвигает стул. Ее пышные седые волосы собраны в пучок и заколоты парой старых писчих перьев. Меня в который уже раз поражает странное сочетание молодости и старости на ее лице. Такое ощущение, будто морщины и старческие пятна на ее коже – лишь непрочная маска, скрывающая под собой истинную красоту.

Нэлл промаргивается после долгих часов, проведенных за написанием заклинаний.

– Ты поздновато, девочка.