Книга Плененная, страница 137 – Сильвия Мерседес

Он уносит чашу, чтобы вылить ее содержимое. Возвращаясь, проходит мимо задремавшего в углу Лоуренса. На лице слуги застыла не свойственная ему угрюмость, руки скрещены на груди. Он тихо похрапывает.

Дэнни поворачивается ко мне.

– Тебе тоже стоит отдохнуть.

Я качаю головой.

– Не смогу уснуть, пока не удостоверюсь, что он будет жить.

– Клара.

Я не хочу смотреть на него. Не хочу видеть выражение лица, подходящее суровому тону, каким он ко мне обратился.

– Клара, что этот мужчина для тебя значит?

Ничего. Абсолютно ничего.

Все.

Я сглатываю.

– Речь идет не обо мне, Дэнни. А о Веспре.

– Кто это?

Закрыв глаза, я тяжело качаю головой. Заговорить даже не пытаюсь, храня молчание и обнимая себя руками.

Спустя, кажется, целую вечность Дэнни поднимается и закрывает медицинскую сумку.

– Через два часа у меня дежурство в благотворительнойбольнице. Мне нужно вернуться домой и поговорить с Китти.

Ему предстоит долгий и трудный день, а он почти совсем не спал. Я смотрю на него, надеясь, что он видит благодарность на моем лице.

– Спасибо, – благодарю шепотом.

Дэнни кивает. Я провожаю его до двери. Он выходит за порог, опустив голову. Потом вдруг оборачивается и заглядывает мне в глаза. Его губы приоткрываются, и я внутренне готовлюсь к еще одному вопросу, на который мне не хватит духу дать ответ.

Однако Дэнни ничего не спрашивает. Он обхватывает мой подбородок пальцами и целует меня – крепко и властно, лишая воздуха и шокируя донельзя.

Я отшатываюсь, разрывая поцелуй.

– Дэнни! – выдыхаю, прожигая его взглядом. И ничего больше не говорю. Нет надобности.

Он смотрит на меня долго и пристально. Я выдерживаю его взгляд, не желая отступать, не желая трусить или смущаться. Дэнни молча разворачивается и стремительно уходит. Я гляжу ему вслед, пока он не поворачивает за угол в конце улицы.

Он не оглянулся. Ни разу.

С бешено колотящимся сердцем я прикрываю дверь и задвигаю засов. Прислоняюсь спиной к двери и выдыхаю, возведя глаза к потолку. О боги! Милостивые боги небесные! Почему все так усложнилось?

Мое внимание привлекает стон принца. Он шевелится. Он впервые пошевелился с тех пор, как мы с Микаэлем нашли его в хранилище. Принц слегка поворачивает голову. Хмурится, расслабляется и вновь хмурится.

Я бросаюсь к нему. Лоуренс еще похрапывает в углу, но я не бужу его, а опускаюсь на колени возле принца. Я ошибаюсь, или в проникающем в окно рассветном свете цвет лица его стал чуточку лучше? И щеки не такие впалые, и морщинки вокруг рта уменьшились.

Сосредоточенно прикрыв веки, я медленно наклоняюсь над принцем и прижимаюсь ухом к его груди. Но я прислушиваюсь не к биению его сердца. Я прислушиваюсь к магии фейри, бурлящей в его крови. В его синей крови, его фейри-крови. Такой магией обладает каждый фейри. Она дана им с рождения, вместе с прекрасными ликами и сильными телами. В принце эта магия обычно не настолько сильна. Однако сегодня утром она мощно пульсирует в нем, усиливаясь с каждой проходящей секундой. Облегченно вздохнув, я поднимаю голову и оказываюсь в ловушке фиолетово-синих глаз, столь ярких, что у меня захватывает дух.

Я спешно выпрямляюсь. Щеки заливает жар.

С трудом сглотнув, мягко говорю:

– Выпоправитесь, принц. Вам пришлось нелегко, но я привела к вам моего друга. Он сделал вам кровопускание, убрал часть проклятой крови из вашего тела. Сейчас в вас больше крови фейри, она борется с проклятием. Не уверена, но, возможно, вы полностью оправитесь.