Книга О чем молчит река, страница 148 – Изабель Ибаньез

– Я зарисовала всю предкамеру, закончила детальный набросок сокровищницы и уже нанесла базовые цвета. Осталось прокрасить детали.

– Хорошо, – ответил дядя.

– Рикардо! – крикнул Уит.

Мой дядя застонал в свою чашку. Раздраженно вздохнув, встал и потащился к группе туристов. Они смотрели на него с благоговейным восхищением, впервые увидев археолога в своей стихии: густые взъерошенные волосы,удобные брюки и стоптанные сапоги до колен, лицо в морщинах, загорелое и обветренное от жаркого солнца. TíoРикардо прекрасно смотрелся на фоне древних памятников, и я поняла, почему несколько дам начали обмахиваться веером.

Я уже собиралась продолжить свой путь к храму, когда мой дядя внезапно отвернулся от группы и зашагал обратно к нам, помрачнев. Он рухнул на камень, который использовал в качестве импровизированного стула. Из его загорелого кулака торчали два письма.

Любопытство заставило меня остановиться.

– Что это?

Абдулла улыбнулся.

– Приглашение?

TíoРикардо явно взвешивал свой ответ, и с каждой секундой его лицо становилось все более хмурым. Если бы кто-нибудь решил вырезать его бюст, это было бы самое подходящее выражение. Мой дядя в своем самом естественном состоянии.

– Мне не нравится твое самодовольство, – проворчал в ответ мой дядя.

Я опустилась на камень.

– Приглашение куда?

– На ежегодный новогодний бал в «Шепердсе», – весело ответил Абдулла. – Твой дядя никогда не ходит.

– Почему ты не хочешь пойти? – спросила я.

Мой дядя вздрогнул.

– Потому что это означает, что мне придется уехать отсюда, когда нам предстоит столько работы. Я никогда не объявлю о нашей удаче и доверяю большинству членов команды. И все же наивно полагать, будто это открытие долго пробудет незамеченным. Очень важно зафиксировать все находки с должной и отстраненной объективностью, прежде чемнекомпетентные джентльмены, называющие себя археологами, нагрянут на Филе. Те еще идиоты.

Он почти убедил меня. Но я вспомнила суровые черты лица TíoРикардо, когда он говорил о папе, вспомнила, как он заставил меня поверить, что мама и папа погибли, затерявшись в пустыне.

Моему дяде следовало выступать на сцене. Он бы разбогател.

– Никто не заглянет сюда во время бала, – тихо сказал Абдулла, подхватив нить разговора. – Не забывай, что я останусь поддерживать порядок, поскольку меня не приглашали.

– Как я и сказал. Идиоты, – ответил TíoРикардо. – Большинство из них – прославленные охотники за сокровищами, крадущие все, что можно сдвинуть с места. Действительно, все: гробы и мумии, обелиски, сфинксов. Буквально тысячиартефактов. Как мало тех, кто заботится о надлежащем учете, кто понимает необходимость знания и сохранения прошлого Египта.

– Но поскольку они египтяне, их часто исключают,как и меня, – с тихой яростью произнес Абдулла. – И пока я остаюсь в невыгодном положении в своей сфере исследований, ни одна из наших находок не будет передана Службе древностей.

У меня заныло сердце. Обман моего дяди разобьет его сердце вдребезги.

– Рикардо, – Абдулла протянул руку. – Дай его мне, пожалуйста.

Дядя молча протянул Абдулле второе письмо, и тот прочитал его один раз, затем второй.

– Я не понимаю, – сказал Абдулла. – Масперо аннулировал ваш фирман? Но почему?

На лице моего дяди вспыхнул гнев.

– Я подозреваю, что ублюдок сэр Ивлин имеет к этому какое-то отношение.