Книга Мятежник, страница 66 – Вита Марли

К ночи Полнолуния.

Я застала Эолиса сосредоточенным, возле медного зеркала с клинковой бритвой в руках. Волосы он собрал в пучок и, хмурясь, убирал с висков отросший ёжик.

— Зачем ты это делаешь? — скрестив руки на груди я прислонилась к стене, наблюдая за лёгкими, отточенными движениями.

— Не нравится? — прозвучал вопрос, а в зеркале я увидела два лукавых фиалковых глаза.

Подойдя ближе, я обняла его сзади, прильнув щекой к его спине.

— Мне нравилось пропускать пальцы через короткий шёлк твоих волос. Они такие мягкие.

О, высшие силы, как же приятно он пах! Что за наваждение?

— Чем знатнее эльф, тем меньше шевелюра, — пояснил дроу. — По моему виду можно сразу понять, что я из благородного Дома. Вдовец влиятельной женщины.

Точно. Канцлер Вольмонда брилась почти наголо за исключением длинного хвоста на макушке. Выходит, это не прихоть, это — обязанность.

— Думала, ты не подвержен веяниям моды.

Эолис отложил бритву и повернулся ко мне, заключая в объятия. Его пальцы скользнули под мой подбородок, приподнимая лицо.

— Мода здесь ни при чём, любопытная Гвилисс. Эльфы привыкли видеть атрибуты власти, а этот простой нюанс, эта незначительная мелочь повышает авторитет в глазах других. Вот здесь, глубоко в подсознании, — дроу постучал пальцем по вискам, — вольмондцы привыкли. Моё происхождение вызывает доверие, подразумевая, что благородный дроу точно знает, что делает.

Он коснулся моих губ и, дразня, провел языком. Хотелось большего, но Эолис отстранился. Он снова взял бритву, и тонкие серебристые волоски упали на пол.

Устроившись на лежанке, я наблюдала за ним. Любовалась.

В юности мы, молодые эльфийки, мечтали о своем избраннике. Представляли его облик, описывали самые привлекательные черты. Тогда темная кожа показалась бы нам недостатком, а фиалковые глаза — странностью.

Можно сколько угодно расписывать идеальный образ, но влюбляемся мы, порой, совсем неожиданно.

Закончив с бритьем, Эолис тщательно вытер лицо полотенцем и с грацией пантеры занял любимое место — у меня на коленях. Я провела пальцами по гладкой коже у него на висках, легонько их помассировала, услышав блаженный полувздох, а затем распустила пучок пепельных волос.

— Давай заплетём тебе косу, — предложила я. — Будет очень по-ливенорски. Наши мужчины укладываютволосы на один бок, а с другой стороны заплетают три тонких косички. У тебя получится только одна, места для двух других ты, увы, не оставил.

Эолис поёрзал, примостился поудобнее и закрыл глаза. Я принялась разделять его волосы на пряди с помощью костяного гребня. Шелковистые и послушные они струились сквозь пальцы, сияли в тепле флуоресцентного света. Вспомнилось, как я впервые увидела его в подземелье. Тогда он казался неприступным, холодным, опасным. Молчаливой скульптурой из тёмного обсидиана.

Сначала боялась его, затем проявляла любопытство, потом поддалась очарованию и, не заметив, впустила в сердце ростки любви.

Косу плела неспешно, стараясь не дёргать и не причинять боль. Кончики пальцев покалывало от непривычного ощущения — гладкая, выбритая кожа контрастировала с шелковистой тяжестью волос. Прядь за прядью, я создавала аккуратное плетение и, наконец, закрепила узким кожаным шнуром.

— Готово, мой драгоценный турмалин. Теперь ты достоин чествовать своего бога.