Книга Мятежник, страница 58 – Вита Марли

Ничего другого Эолис предложить не мог. Единственное, в чём он не сомневался — в своей любви к ней.

Командир встал с постели, ощущая внезапно накатившую усталость. Его тело, полнокровное и горячее, обдало прохладой подземелья. Контрастом ночи и утра.

— Я скоро вернусь, — сказал он, не оборачиваясь. — Сегодня занятий не будет, все отправятся на совет. Дождись меня здесь, моя Гвилисс. Всем существом я буду стремиться к тебе.

Уже стоя в дверях, услышал ответ.

— Как и я к тебе.

Эолис

Долго искать Илая не пришлось — он сидел на скамье у казармы после утреннего (бодрящего) душа. Трогательный в своём лохматом расхристанном сибаритстве. На глазах у всех он был колючим, как ёжик. Тёплым и ласковым оставался глубоко в душе.

— Илай, — позвал его эльф. — Доброго тебе пробуждения.

Юноша тут же подобрался, напрягся, ощетинился. От командира он прежде всего ждал приказаний, нежели отцовской ласки.

— Отец, — Илай склонил голову и волосы, свесившись мокрыми сосульками, закрыли его лицо. — С возвращением. Ещё вчера хотел увидеть тебя, но близился отбой и… — тут дроу тактично прочистил горло. — В-общем, с возвращением.

Эльф присел рядом, касаясь плечом плеча сына. Илай вздрогнул, но не отстранился. В такие моменты он снова становился маленьким мальчиком, нуждающимся в отцовском тепле. Забывал о своей показной браваде и воинственности.

— Как ты? — вопрос прозвучал натужно, но Эолис действительно искренне хотел знать всё о делах любимого сына. — Что занимает твой ум в последние дни? Кроме, разумеется, общего нашего дела.

Илай стрельнул золотистыми глазами, а затем снова спрятался под шторкой пепельных волос.

— Ругать будешь. Не скажу.

Эолис вздохнул. Этот мальчишка всегда ставил его в тупик. Илай был и гордостью, и постоянной головной болью. В понимании командира дети, кроме безусловной любви, давали ещё и уязвимость. Иметь сына, это всё равно, что добровольно разорвать грудь, — кожу, мышцы, рёбра, — и подставить холодному ветру. Каждая тревога за своё дитя, каждая мысль, каждая бессонница — это ледяные игры, летящие в беззащитное родительское сердце. Открытое, неспособное держать удар.

— Я не буду ругать. Просто скажи. Хочу знать, чем ты живёшь. Это приказ, в конце концов, — добавил эльф полушутя полусерьёзно, надеясь, что Илай всё же не воспримет напускную строгость отца.

Илай снова взглянул украдкой, и в его взгляде Эолис уловил смятение.

— Мы с парнями нашли озеро.

— Озеро?

— Да. Северный тоннель имеет развилки. Там мы обнаружили бывшее логово пауков, многоступенчатые норы, а ниже, если спуститься, замёрзшее озеро.

Отец нахмурился. Северный тоннель не был предназначен для прогулок. Это стратегически важный участок, где любой несанкционированный проход чреват последствиями.

— Ичто же вы делали на этом озере? — спросил эльф, стараясь сохранить спокойствие в голосе. Он же обещал.

— Катались. — парень ещё сильнее опустил голову, отгородившись завесой волос. — Лёд крепкий, ровный. Там можно разогнаться. Это лучше, чем на плацу.

Бедный маленький Илай. Маленький — это, конечно, преувеличение. Ростом этот лось давным-давно догнал своего родителя. Голос приобрёл басовитый, а с ним жилистое стройное тело и очаровательный взгляд. Парень на выданье. Но как же трогателен он был в своём озорстве.