Книга Мятежник, страница 55 – Вита Марли

Дроу застонал нарочито театрально. Откинулся на шкуры и, смирившись, наблюдал, как она скользнула за шторку душевой. Наградой ему был роскошный вид узкой спины, острых лапаток, стройных длинных ног и двух полушарий молочных ягодиц.

Вода зашумела, следом послышался вскрик, милое ворчание — «бррр, ты снова не натопил печь!» — плеск и судорожные движения спешно омывавшейся любимой. Эолис прикрыл глаза, пытаясь удержать в памяти каждый изгиб её тела, каждую родинку, каждый взмах ресниц. Он не верил в произошедшее. Ему — только представьте! — позволили прикоснуться к совершенству, к божественному полотну, созданному самой природой. И теперь, когда момент соприкосновения миновал, оставалось лишь трепетное воспоминание об их страстной интерлюдии.

Она вышла быстро. Выпорхнула, закутанная в полотенце, и нырнула обратно к нему.

— Холодно, — дрожа, прильнула всем телом.

— Давай я печь расто…

— Не надо, — эльфийка прижалась ещё сильнее и их ноги переплелись. — Ты сам согреешь меня.

Следующую четверть часа они целовались. Долго. Всласть. Отлипнуть от любимой хотя бы на мгновение было вне его, Эолиса, сил.

Она же была такой сладкой. Как нектар из волшебных сказок, настоенный на лепестках роз и диких орхидей. Напиток,которого, как полагал эльф, в мире не существовало. Эолис пригубил совсем немного, едва обмакнул губы, а напился вдребезги.

— Я привёз тебе подарок, — дроу взял любимую за подбородок и мягко повернул к стопке книг, покоящихся на сундуке. — Читай, раз нравится. Но помни, если вдруг тебя заинтересуют какие-то аспекты любовных игр, о которых там написано… знай, я всегда к твоим услугам.

Гвилисс потянулась к верхней книжице, бегло пролистала и принялась рассматривать обложку.

— Все авторы — женщины? Вольмондки?

— Полагаю, что так. Мужское население в большинстве своём безграмотно. Я знал только одного эльфа, который писал под женским именем с разрешения своей жены. Она выдавала его работы за свои, но была доброй женщиной и возвращала ему гонорар.

— А здесь, — эльфийка указала на стопку, — есть его книги? Хотя бы одна.

Кряхтя, Эолис потянулся к сундуку, принялся перебирать одну за другой, пока не наткнулся на самую ветхую и потрёпанную. Ту, которую его товарищ Юан, прочил отправить в растопку.

— Вот она, — вручил Гвилисс. — Ильванна Эльг’Каресс. Только осторожно, у него… кхм… экстравагантный вкус. Возможно, этим он и покорил свою супругу.

— А где он сейчас? — заинтересовавшись, эльфийка принялась листать пожелтевшие страницы. — Он жив?

— Уехал с женой в Лахос в годы Первой Мужской Революции. — пока любимая рассматривала литературу, Эолис продолжал касаться губами и носом её шеи. — Больше я о нём не слышал. Если и продолжает сочинять, то уже далеко за морем.

Внезапно, Гвилисс отложила книгу и впилась взглядом в дроу. В её глазах плескалось нечто, похожее на игривый огонь, на предвкушение неизведанного.

— Это так странно, — заявила она. — Ты принёс мне целый ворох непристойной литературы и так спокоен! Словно, это не книги с подробным описанием близости, а невинные детские сказки. Знаешь, в Ливеноре я бы не смогла открыто читать их. Мне привычнее видеть литературу, как поучительные дебри. Дебри, которые иногда захватывают внимание и располагают к раздумьям, но чаще заставляют продираться через них, царапая руки и сбивая ноги в кровь.