Книга Мимоходом на курьих ножках, страница 103 – Милена Завойчинская

— А как же ты мужа кормила? — поднял на меня взгляд сотрапезник.

— Нас кормила его мама. Аделаида Львовна, конечно, обладает характером неприятным, но готовит хорошо. А мне она говорила, что у меня руки растут из зад… Не из плеч, короче. И что я их отравлю однажды.

— А ты хотела их отравить, красавица?

— Нет конечно! Бог с вами!

— Не надо мне вашего бога. У меня свои. Ладно…

Дедуля взял приборы, отрезал кусочек омлета. Прожевал. Отложил приборы. Отодвинул тарелку.

Нет, ну а что он хотел? Естественно, все давно остыло. Омлет опа́л и превратился в плоскую унылую лепешку, сыр застыл корочкой. Я бы тоже такое есть не захотела. Свою порцию я слопала сразу же, как только приготовила.

[1] Маркетри́ — одна из разновидностей инкрустации по дереву. По сути — деревянная мозаика. На шпон, являющийся основным фоном, выкладываются кусочки цветных пород дерева и, как мозаику, собирают единую композицию.

[2] И́го — по словарю Даля — ярем, ярмо, то есть хомут для рабочего скота. В наши дни это значение является устаревшим и слово употребляется в переносном смысле, как угнетающая, порабощающая сила. Если в узком смысле — угнетение завоевателямипобежденных.

В гостях у бессмертного колдуна

— А нынешнего жениха как же ты горячей пищей потчуешь? — спросил Кощей уже безо всякого предвкушения вкусного ужина и без веры в мои таланты.

Вот зря, кстати. Я талантливая, только не в этой области кулинарии.

— Горячей пищей — потчует меня он. Знаете, как он мясо готовит? Отвал баш… В смысле, очень вкусно. Я так не умею совсем. А морковку? Он ее шинкует, всяческие перцы и приправы в нее сыплет. Ну и что-то еще добавляет. Очень вкусно! А супчики! А хотя нет, супчики — это я у него вот только вчера попросила, а то все мясо да мясо. А как нормальному человеку без супа жить, вот скажите?

— Понятия не имею. Я не человек.

— Да? — озадачилась я. Точно, угадала. То-то он все нюхает и нюхает. — Но вообще логично. Вы же бессмертный. Я помню все это: игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке. Слушайте, а зачем так сложно? Может, спрятать в сейф в приличном банке? Ну страшно же такое ценное имущество без присмотра бросать черт-те где.

Дедуля смотрел на меня со странным лицом. То ли умилялся, что «Прелесть какая дурочка», то ли ужасался «Кошмар какая дура». И что с ней делать?

— Что? Я что-то не так сказала? Но я в сказках про это читала. А вот скажите, дедушка Кощей, а вам сколько на самом деле лет? А то нигде ваш возраст не упоминается.

— А тебе сколько, искусница?

— Ну что вы начинаете? Хорошо же сидели. Я уже взрослая, мне двадцать два.

— Чем еще ты угостишь меня? — перевел он тему разговора. — Что здесь?

— Печеньки, — обрадовалась я.

Вот за выпечку мне не стыдно. А с горячей едой… Положа руку на сердце, после готовки Марьяна я стала думать, что Аделаида Львовна не так уж и неправа была насчет моих кулинарных способностей. То, как готовит мой сосед по избушке — это просто экстаз для вкусовых сосочков.

Я сняла золотой клош[1], укрывавший большое золотое же блюдо. Пододвинула его к хозяину замка.

— Угощайтесь. Песочное печенье с корицей. Ваш птиц уже попробовал. Одобрил.

— А пироги где же?

— Да ну какие пироги? — отмахнулась я. — У вас миксера нет, тестомешалки нет, шинковок нормальных и кухонного комбайна тоже. Что сумела в таких условиях приготовить, то и сделала. Печеньки. Да вы пробуйте. Они вкусные, честное слово.