Книга Вдовствующая герцогиня замка Оргарон, страница 63 – Надежда Соколова

Расчётливость. Его визит через три дня после оперы – не порыв души. Он явился, когда столичные сплетни достигли нужного градуса, а моя "ценность" подскочила. Женитьба на богатой вдове с имением, да ещё и замеченной императором? Идеальная партия для карьериста. Его интерес ко мне сейчас – холодный расчёт, приправленный старой привычкой.

Несовместимость. Его стихия – интриги, балы, блистательный холод столицы. Моя – тишинабиблиотек, учёт запасов в погребах, запах мокрой земли после дождя в саду. Он говорил о "выживании" в свете, я – о выживании имения. Мы разговаривали на разных языках, а брак – это не переводчик, а ежедневный труд. Ричард не готов пачкать руки о реальность.

Гордость. Допустить его обратно – значит признать, что его прошлый поступок можно простить. Что я готова быть запасным вариантом, который терпит, пока его не отбросят в сторону снова. Моё самолюбие, израненное его бегством, восставало против такой роли. Быть "удобной" – унизительно.

Я потянулась к столику, взяла гладкий речной камень-пресс-папье, перекатывая его холодную поверхность в ладони. За окном окончательно стемнело, лишь окна кухни в дальнем крыле желтели тусклыми квадратами. Слуги готовили ужин – доносился приглушённый стук посуды. Практичный ум напоминал: нужно проверить отчёты управляющего по заготовке сена, обсудить с кузнецом ремонт плугов. Реальность, в отличие от Ричарда, требовала не романтики, а конкретных действий. И в этой реальности место для него было… сомнительным. Очень сомнительным.

Последующие дни прошли в размеренном ритме хозяйственных забот. Я углубилась в подготовку к зиме, отодвинув мысли о женихах и императорских указах подальше. Утро начиналось с совета с экономкой ниссой Эммой: мы сверяли списки закупленного зерна, сена, солений и вяленого мяса, скрипели перьями, подсчитывая расходы на дрова – их заготовка была в самом разгаре. Я постоянно думала о том, где взять средства на свои глобальные планы, и один раз даже посетила деревни. Мне надо было пообщаться с кузнецами. Замковый кузнец, могучий Горин, действительно предпочитал решать свои вопросы через ниссу Эмму. Его мир – это наковальня в просторной замковой кузнице, заказы на подковы, ремонт плугов для ближних полей и оружия для охраны.

А вот деревенские… Их у меня было двое. На все деревни, да. Конечно, маловато для крестьян. Но что поделать, издревле и мельницы, и кузницы ставили в самых оживленных районах. А деревни у меня были заселены лишь частично. Потому и имелись только две кузни, в двух самых «богатых» деревнях. И работавшие там кузнецы обсуждали свои проблемы с управляющим. Он же и сообщил мне, что надо бы этим летом потратиться и на оборудование, и на сами кузни – утеплить их. Новые молоты, по просьбам кузнецов, уже были куплены. Но оставались другие проблемы. И потому в один из дней мы с Дирком порталом перенеслись в те самые места с кузницами.

В одной из деревень кузницу было видно издалека по струйке дыма из кривой глиняной трубы. Кузнец Родик, коренастый мужчина с обожженными предплечьями, вытер руки о кожаный фартук и вышел навстречу, сняв шапку. Внутри пахло гарью, металлом и потом. Жар от горна был ощутим даже у входа.

– Доброго денечка, вашсиятельство, – прогудел он. Выслушал вопрос и своих нуждах и продолжил. – Молот – дело хорошее, спору нет. Только вот горн… Кирпичи старые, трещат. Тепло уходит зря. Зимой дуть надо сильнее, угля уходит в разы больше, а жар все равно не тот. Да и самому холодно стоять у такой щели. Ну и крыша тоже, – добавил он, указывая вверх, на потемневшие от копоти стропила. – Дырявится потихоньку. Дождь зальет горн – беда. Зимой снегом навалит – и того хуже. Укрепить бы да новым железом подлатать.