Книга Из Злодейки в Толстуху, страница 33 – Ева Кофей, Елена Элари

Утро выдалось не из лёгких. После бала пришлось унимать сцепившихся, словно псы, людей, из которых не выветрился хмель. Окуривать защитными от злых сил травами помещение. Хотя толку в этом мало, учитывая наличие в замке рыжего пса. Затем выдалась прогулка по окрестностям, чтобы урегулировать обстановку. Слухи о том, что с госпожой не всё в порядке, Анду не нравятся. Особенно то, с какой скоростью они распространяются и как влияют на и без того враждебное к нему отношение людей.

В итоге уже к полудню пять человек оказалось в темнице.

Анд объявил всем, что пресекать смуту будет жёстко и незамедлительно.

Он тяжело вздыхает и поднимается. Пора... Надо поговорить с Ир Челиаб и обучить её. Всему...

Губы его против воли прорезает острая усмешка.

***

Ире снится сумасшедший бал, где все в откровенных красных платьях, в железных ботинках, которые носила Маргарита, дай бог, если не раскалённых, отплясывали в кругу. И она была в самом центре, и нещадно полнела с каждым мгновением, отчего её платье трещало по швам. И холодом жёгся взгляд Кирилла Михайловича, что стоял у стены в белом смокинге, а затем ступил вперёд и стал кричать:

— Ира, ты всё испортила, ты хоть знаешь, как меня подставила, и это после того, что я для тебя сделал! Посмотри на себя!

И вот из Изиды, идеальной Изиды, она снова превращается в Ирочку, Ирочку, тащащую на своих плечах весь мир, и что удивительного, что плечи эти массивны, а всё остальное им соответствует?

Она всхлипывает и просыпается от собачьего лая.

— Мм... Что ж ты, пёсель?

Нащупывает жёсткую шерсть прежде чем открыть глаза. Успокаивается и пугается одновременно из-за того, что всё ещё в мире Изиды, в её теле и постели. С её демоном у... ног?

Алукерий видно пытался подобраться к ней, но разбудил собаку, и теперь мается у изножья кровати.

— Привет-привет! Проснулась, сладкая?

Лавина воспоминаний о вчерашнем вечере, нахлынувших на неё, не даёт ответить.

— Господи, как меня не убили?

Алукерий усмехается. На нём жёлтое будто бы платье, хотяИра предполагает, что мужское. С изумрудными пуговицами и кожаным поясом, перчатки из той же оперы и вроде бы даже жемчужная серьга в ухе.

Всё это смотрится... привлекательно.

— Местами ты даже была похожа на Госпожу... А знаешь, что ещё любила она делать после того, как просыпалась?..

— Уж точно не с нечистью, — распахивается дверь и на пороге скалой возвышается Анд. — Она моя жена, никто не забыл? Ира! — зовёт он, но кажется, будто кричит на неё.

— Я буду помогать, и всё такое, но не надо меня женой называть! — Ира сама не понимает, как решается об этом сказать.

— Но ты... — Анд заходит и прикрывает за собой дверь, чтобы никто не услышал. — Ты якобы моя жена, об этом лучше не забывать. Да и тело её! А оно теперь принадлежит мне. Я покараю, — бросает недобрый, тяжёлый взгляд на Алукерия, — любого, кто посягнёт на моё. Ты, чёрт, на то и демон, на душу её смотри, не на тело!

— Я на то и демон, что аппетиты мои не знают границ! — ухмыляется Алукерий. — Ладно...

Он потягивается, гремя браслетами и выгибается так, что Ира пугается то ли за него, то ли за себя.

— Валите все, и разносчика гнева Богини прихватите, а я хочу в эту постель, пока она ещё тёплая...

Анд кривится, в последний раз бросает на него брезгливый взгляд, а после кидает Ире синее откровенное платье.