Книга Из Злодейки в Толстуху, страница 2 – Ева Кофей, Елена Элари

Впрочем, он верен ей, завоевательнице стольких земель, женщине, которая не знает вкус поражения, своей госпоже. Он не может облажаться. С ним её удача.

— Давай, — продолжает заговаривать зубы, — насладимся моментом.

Маг должен принести в жертву её служанку, в чьё тело она переместится, подальше от Анда, и от этого места, насквозь провонявшего его жалкой «победой». А уж оттуда ей проще будет взять ситуацию под свой контроль.

«Надеюсь, что он нашёл ту, что посимпатичнее, иначе огребёт...»

— Оу, прошу простить меня, я смущаю тебя, — он прекрасно видит, что смущения в ней нет ни капли, но ему и самому хочется сделать этот момент приятнее... для них обоих.

Анд слегка отстраняется, уже без издёвки во взгляде и голосе, в котором слышится предвкушение и... Нежность?

— Ты прекрасна. Даже будучи связанной. Даже... — он невесомо целует её и спускается ниже, щекоча дыханием и кончиком острого, горячего языка её шею, ключицы, упругую грудь...

Уверенной рукой он обнимает Изиду за талию и притягивает к себе ближе. И пальцы его путаются в её волосах уже аккуратнее, словно боясь больно задеть.

— Так лучше? — спрашиваетон вдруг громко и ровно, как то неуместно для этого момента.

И приказывает:

— Теперь поцелуй меня.

Она приподнимает бровь, наблюдая за его действиями и за тем, как реагирует на это её собственное тело.

И вдруг остро усмехается:

— Можешь... почесать мне лопатку?

На мгновение его лицо становится озадаченным, а затем озаряется незлобной, неожиданно обаятельной улыбкой, и по округе разносится его звучный раскатистый смех.

— Учти, этим ты не собьёшь мне настрой, милая, — он отпускает её волосы и ведёт рукой вниз, поглаживая тонкую кожу, а заодно стягивая с Изиды остатки блузы. — Здесь?

— Мм, чуть ниже, дорогой...

Отчего-то у Изиды перехватывает дыхание, замирает её, казалось бы, давно атрофированное, чёрное сердце. И это сбивает с толку.

— Ты ужасно уродливый, — усмехается, скорее, чтобы отвлечься и прийти в себя.

Он скользит пальцами ниже, как она и просила.

И смотрит на неё пристально, и во взгляде его, отчего то, перестаёт отражаться пламя.

— В мужчине важна сила, честь и разум. Привыкнешь.

— Ну, с честью ты перегнул.

И она, почувствовав, что что-то меняется, с усмешкой поддаётся ближе и целует его, всё-таки прокусывая язык до крови. На прощание.

Хотя, может быть, она его и не убьёт...

Сразу.

***

Ира распахивает глаза, замечает перед собой мужчину и вскрикивает.

— Что? Что такое?!

— Я думал, ты уже готова, — ухмыляется он в волосы своей невесты и до сладкой боли сжимает пальцы на её бедре. Чтобы после подмять её под себя, чувствуя, как собственное тело наливается жаром...

— А? — и следующее «а» протягивается хлёстким стоном, которого Ира от себя уж точно не ожидает, а потому распахивает успевшие закрыться от страха веки.

Мужчина, желающий её, необыкновенный, словно из фильма, а у неё прекрасное, стройное тело, это...

— Это сон, это сон, я поняла! — облегчение снова сменяется стоном. — Да хороший какой!

Изида ощущает себя в другом месте: на мягкой кровати в тепле и тишине. Лицо режет ухмылка, но она тут же стирается, стоит прислушаться к себе — ей всё ещё жарко, дыхание сбивчивое, не отступила эфемерная, призрачная близость другого человека, урода, лучше сказать, всё ещё горят будто бы следы от его губ и рук, и...