Книга Из Злодейки в Толстуху, страница 124 – Ева Кофей, Елена Элари

Но, к счастью, мирного.

Ирасуил не возвращается к своим людям, решив, что для них будет честью сложить головы ради него.

Пусть бьются, а он под этим прикрытием осторожно покинет опасное место и как-нибудь да доберётся до Литоры один.

И начнётготовиться к войне, которую не вышло избежать.

***

Сражение длится сутки, Изида с удовольствием меняет платье на кожаный костюм и остаётся со своими воинами до последнего убитого врага.

За Ирасуилом погоня, положение Эзенгарда слишком хрупкое, чтобы она могла присоединиться к ней.

А жаль.

Война так война.

Всё сражение в её голове лишь звенела сталь, но когда она вернулась в замок, на неё накатила мерзкая тревога.

Она не планировала держать Анда без еды в темнице так долго, хотела развлечься с ним, но, возможно, уже не успеет.

Её давний враг, ужасно упёртый баран, который лишь каким-то чудом смог противостоять ей на протяжении стольких лет.

Она много думала о нём, будучи заточённой в тело челябинской толстухи. Зачем-то сравнивала его со всеми теми мужчинами, что встречались на её пути в заснеженных землях.

Если бы она не попала в другой мир, — а демон сказал, что это был именно другой мир! — убила бы Анда на месте.

Какие тут могут быть сомнения?

Насадить голову врага на пику — и дело с концом.

Но после того как он вернул её... После того, что сказал...

— Мерзкое чувство, — Изида плюётся и всё же спускается в темницу.

Война с Литорой — не шутки, может быть, удастся списать смерть Анда на происки Ирасуила.

Но даже поверив в это, её могут обвинить и взбунтоваться!

— Бараний желудок! Ты жив?

От неё пахнет кровью, своей и чужой. Но в основном чужой.

Анд дышит тяжело и реагирует не сразу, будто ему требуется время для того, чтобы вынырнуть из глубокого тёмного сна.

Он лежит на холодном полу, чтобы ещё сильнее не травмировать ногу, которую оттягивает цепь, если Анд находится на лавке.

Он с трудом, который уже и не пытается скрыть, поднимается и смотрит на Изиду, держась за стену.

— Я уж подумал... что ты... забыла меня. Не верь, — вспоминает он тут же, будто действительно может тревожиться о чём-то ещё, кроме своего положения, — не верь... Литора — зло.

Она смеётся в ответ.

— Да уж, спасибо, подсобил... Скажешь своим людям, тем, что остались, что это с тобой сделал Ирасуил?

Изида подходит к нему, берёт его лицо в холодные ладони, вглядывается в глаза.

И в них нет ни ненависти, ни злобы, только какая-то затравленная боль и усталость.

— Что? — выдыхает он, но ответа не ждёт: — Изида, я сказатьхотел... Знаешь, хоть я... так глупо в итоге... проиграл. Но тебе. А значит... не так жаль. Я войну начал тогда... не ради твоих земель.

— Что, к чему ты это?

— Просто я, — голос его становится всё слабее, на слова уходит много сил, — понимал, что иначе мне... никак не приблизиться... К тебе.

Изида лишь морщится, не веря своим ушам.

Анд усмехается едва заметно и горько.

— Прости, — шепчет он. — Как-то всё вышло не так. Я просто... тебя...

У него меркнет в глазах, и он падает на пол, к ногам Изиды, как безжизненная, пустая оболочка себя прежнего с недосказанным «люблю» на белых, потрескавшихся губах.

Глеб сидит в кафе у окна, одетый в светлый вязаный свитер и тёплые джинсы. С аккуратной густой тёмной и круглой бородкой и блестящими, весёлыми глазами, в которых лишь едва улавливается волнение.