Книга Из Злодейки в Толстуху, страница 127 – Ева Кофей, Елена Элари

В глазах двоилось, но это не помешало отметить, что комната чистая и светлая.

Надо же...

Рядом с кроватью Анд обнаруживает стакан с водой и кусок свежего хлеба, а потому на пару минут забывает обо всём прочем.

Правда еда словно и не дала ему сытости и сил. Анд успевает устать уже оттого, что ел. И позволяет себе поддаться слабости.

Он ложится удобнее, укрывается с головой, прячась от света, бьющего в окно, и собирается спать.

А сердце, почему-то, щемит от неясной грусти...

Изида словно чувствует, что он очнулся, потому что уже через несколько мгновений переступает порог его покоев.

— Жив ещё, пёс?

Он улыбается в подушку, не может удержаться. Но убирает улыбку, когда приподнимается, чтобы взглянуть на неё сонным, уставшим взглядом.

— Ты снилась мне.

— Знаешь, почему ты до сих пор жив?

Изида спрашивает так, будто бы ей больно даже говорить с ним. Живым.

И подходит ближе.

— Видимо, либо я нужен тебе... Либо в твоей душе осталось место для милосердия. И если это так... — ему требуется пару мгновений, чтобы решиться. — Могу я кое о чём тебя попросить?

— Чего?

Она кладёт прохладную ладонь на его лоб.

И он прикрывает веки с таким удовольствием, будто одно это унимает всю его боль...

— Уже ничего.

Он хотел коснуться её руки.

— Изида... Я не сказал тебе, не успел тогда, да? Слушай...

— Что любишь меня? Слышала уже.

— Да... — он открывает глаза, ловит её ладонь и целует пальцы. — Что там происходит? — едва заметный кивок на окно. — Нас ждёт война? Или вы всё же, как сказал демон... — но Анд останавливает себя.

— Что сказал демон? Когда он вообще успел что-то сказать?

За этим Алукерием надо глазда глаз, бараний супостат!

Анду неприятно, но всё же он произносит:

— Заходил ко мне перед пиром. Хвалился едой и тем, что к тебе сватается Ирасуил... Но я знаю, что ты бы не стала и думать об этом. Ему было глупо на что-то надеяться... Изида, — меняется тон на более простой и... болезненный, — присядь рядом, прошу.

— Через три дня ты должен подняться на ноги, — Изида ухмыляется, — мы идём войной на Литору. Ты будешь моим союзником.

— Я всё ещё смею надеяться, что больше, чем союзником. Три дня, значит... Это легко, — усмехается он, собирается приподняться, но вместо этого болезненно и хрипло закашливается.

Изида садится, гладит его волосы, притом с самым что ни на есть мрачным видом.

— У меня есть порошки, зелья и Алукерий. Медлить нельзя. Но всё это будет, Анд, если ты соизволишь объявить, что я тебе не жена.

— Как это? — шепчет он, пока не вернулся голос.

— В каком смысле? — Изида тут же отнимает руку и шлёпает его по лбу, а затем устраивает пальцы на его шеи.

— Почему не жена? — замирает он, глядя ей в глаза.

— Ты ещё спрашиваешь, жалкий смерд?! — она сдерживается, чтобы не задушить его. — Проси у меня прощение за то, на что посягнул. И не напоминай мне об этом лишний раз.

Анд слабо улыбается. И как-то невпопад признаётся:

— А я душу заложил за тебя...

Изида поднимается.

— Мне нужен союзник. Ты будешь им?

— Да.

Он тянет к ней руку.

— Не уходи. Подожди. Я... мне правда жаль. Но... быть может, в будущем мы... — Анд вопросительно поднимает брови. — Просто скажи, что я могу надеяться. Этого хватит. И я буду сражаться за тебя. И дам тебе всё, чего пожелаешь.

— Я не хочу ничего об этом слышать.

Она сдерживается и всё же возвращается к нему. Но предупреждает: