Книга Рок небес, страница 135 – Мэри Робинетт Коваль

– Терразас?

Повисла пауза, которую заполнил статический шум. Я выглянула в иллюминатор, но за ним виднелись лишь безжалостный свет звезд и далекая голубая точка – Земля.

Терразас прочистил горло.

– У меня скорее часа два.

– Понял. – Хотя Паркер ничего такого не сказал, держу пари, что его посетила та же мысль, что и меня: увеличенный расход кислорода был типичным для космонавтов с маленьким опытом выхода в открытый космос. Им приходилось тратить больше усилий даже для того, чтобы оставаться на месте. Тем не менее Паркер продолжал говорить своим спокойным голосом командира: – Что ты уже пробовал?

– Вращаться.Трясти. Тянуть. Выкручивать. Материться.

– Отличная техника. На скольких языках? – он выключил микрофон и переключился на связь с лабораторией: – Фланнери, дай мне несколько вариантов.

На одном канале Леонард спрашивал:

– Он может пролезть и перерезать Т-образный зажим?

На другом канале Терразас перечислял:

– На английском, испанском и португальском. Еще что-нибудь можете посоветовать?

Паркер снова переключился на Терразаса, когда Леонард еще не закончил говорить.

– Для академической ругани хороша латынь. У вас есть аварийные ножницы… Фланнери спрашивает, получится ли перерезать Т-образный зажим.

Рафаэль ответил:

– Если честно, я даже не могу полностью понять, как тут конструкция соединяется. Боюсь проделать в скафандре Эстевана дыру. Мы можем отсоединить трубу?

– Понял. Ждите, – Паркер снова вернулся к Леонарду: – Фланнери. Ты слышал?

– Да… Этот участок несъемный. Боюсь, лучше всего перерезать трубу. Она сейчас разгерметизирована, так что потеря аммиака дальше не грозит.

– Скажи, насколько сложно будет все отремонтировать.

– Не очень… легко. Но это выполнимо, – Леонард вздохнул, – Рафаэль это хорошо знает.

Логично. Рафаэль был нашим инженером и знал «Нинью» лучше остальных. Я продолжала листать руководство, но все, что я видела, только подтверждало заявление Леонарда о том, что, скорее всего, придется перерезать трубу.

– Принято, – Паркер быстро провел рукой по лицу и повернулся ко мне: – Ты говорила, что нам придется бросить «Нинью», если система охлаждения не вернется в строй? Нельзя что-нибудь придумать?

– Если у нас не будет системы охлаждения, корабль перегреется прежде, чем мы достигнем Марса, даже если мы это сделаем максимально быстро. – Я поерзала под плечевыми ремнями, слегка дрейфуя в крошечном пространстве. – Но я не знаю, какие внештатные ситуации нам грозят, если возобновить работу системы.

Он снова наклонился к микрофону.

– Фланнери, если им придется перерезать трубу, чтобы освободить Терразаса, что у нас будет с охлаждением?

– Мы остановим подачу аммиака, поэтому утечки не будет. Нам должно… Да, должно хватить общих запасов, чтобы восполнить то, что мы уже потеряли, если поделить все между нашим кораблем, «Пинтой» и «Санта-Марией». Дай мне минутку, я поговорю с Уилбуртом Шёнхаусом на «Пинте».

– Принято. Надо все решить до момента Х. На возвращениеим потребуется тридцать минут. – Паркер откинулся на спинку командирского кресла и снова потер лоб. – Вот черт. Йорк, начни делать расчеты на случай, если мы все окажемся на борту «Пинты».

Я кивнула, понимая, какое непростое решение ему предстоит принять. В сложившихся обстоятельствах, поскольку мы могли перейти на борт «Пинты», жизнь Терразаса была важнее аммиачной системы. Хвала богу за ЦУП и их правила полетов. Благодаря им все решения на случай непредвиденных обстоятельств были приняты заранее. Из уравнения можно было убрать эмоции и быстрое реагирование. Поэтому у нас был необходимый резерв, ведь мы размышляли о том, что может пойти не так, еще до того, как влипли по-настоящему. И все-таки…