Книга Оттенки молока и меда, страница 3 – Мэри Робинетт Коваль

Джейн покачала головой и распахнула пошире окно, чтобы жасминовые миазмы побыстрее развеялись.

– Дорогуша, леди Фитцкэмерон с детства обучалась у лучших наставников, включая, насколько я помню, знаменитого немецкого чаровника, герра Шолеса. Так что не стоит удивляться ее умению сплетать тончайшие сети чар.

С этими словами Джейн перешла на чародейское зрение, и материальная комната померкла. А оставшиеся сгустки чар были слишком плотными для того эффекта, которого стремилась достичь Мелоди. Джейн поймала эфирную материю пальцами и растянула до состояниятончайшей, едва осязаемой паутинки. Затем протянула их так, что они повисли в углу, как невесомая паучья сеть. Как только она закрепила уголки эфирной материи, чары тут же проросли в атмосферу комнаты, исчезая из вида, зато каждый уголок наполнился нежным ароматом жимолости, как будто кто-то принес букет цветов. И все это потребовало столь малого количества усилий, что у Джейн даже голова почти не закружилась.

Мелоди нахмурилась и покосилась в тот угол, куда старшая сестра пристроила чары, словно пыталась разглядеть невидимую паутинку.

– Дорогая, не щурь так глаза. Это неприлично, – заметила Джейн, не обращая внимания на то, как помрачнела сестрица, и снова занялась паутинкой. Уже не в первый раз она задумалась о том, не страдает ли Мелоди близорукостью: та не могла совладать ни с какой деликатной работой, даже с вышивкой, и все сотворенные ею чары отличались грубостью и плотностью.

– Какой смысл об этом переживать? – Мелоди бросилась на диван. – У меня нет ни малейшей надежды подцепить мужчину: я ведь отвратительно бездарна во всем.

Услышав такое заявление, Джейн не смогла сдержать смешка:

– Тебе нечего бояться. Будь я хоть наполовину так красива, как ты, вокруг меня вертелось бы больше ухажеров, чем могло бы привлечь даже самое большое приданое. – Она взглянула на одну из написанных ею акварелей, висящих на северной стене.

– Мистер Дюнкерк передавал привет, – сообщила Мелоди, и Джейн порадовалась, что в этот момент стояла к сестре спиной, ведь иначе нахлынувший румянец выдал бы ее с головой. Она старалась скрыть привязанность к мистеру Дюнкерку, становившуюся все крепче в ее сердце с каждым днем, отчасти и потому, что, как ей казалось, он питал куда больше симпатии к Мелоди. Однако его ласковое обращение влекло ее все больше.

– Надеюсь, он в добром здравии, – ответила Джейн, мысленно похвалив себя за то, что сумела удержать ровный тон.

– Он интересовался, нельзя ли навестить нас сегодня днем, – вздохнула Мелоди. – Вот почему мне захотелось освежить гостиную.

Тоска, слышащаяся в голосе Мелоди, могла быть уместна только в одном случае, если она уже достигла взаимопонимания с мистером Дюнкерком. Джейн обернулась, всматриваясь в ее лицо.

Тонкие черты сестрицыного личика озарял мягкий свет, и она так отрешенно смотрела куда-то вдаль, будто ее лазурные глаза слепилчей-то сияющий образ. У Джейн у самой бывало подобное выражение лица – конечно, куда менее красивого – в те моменты, когда она забывала об осмотрительности. И оставалось лишь надеяться, что Мелоди не допускает подобных промахов на людях.

– Тогда, наверное, мне стоит помочь тебе навести в гостиной порядок? – мягко улыбнулась Джейн.

– А ты не против?

– Нет, конечно.