Книга Оттенки молока и меда, страница 2 – Мэри Робинетт Коваль

– В его-то возрасте? Похоже, будучи на службе во флоте его величества, он зарекомендовал себя наилучшим образом. – Джейн опустилась на колени возле розового куста, чтобы насладиться ароматом нежных розовых лепестков. Солнечный свет, отразившись от цветка, на мгновение добавил румянца ее бледным щекам.

– Я подумывал о том, что стоит пригласить семейство Фитцкэмерон собирать клубнику в следующий четверг.

Джейн расхохоталась, запрокинув голову. Смех у нее был нежный и мелодичный, ничуть не вяжущийся с суровым лицом.

– Ох, papa, снова пытаетесь быть сводней? Мне казалось, леди Фитцкэмерон твердо уверилась, что капитан предназначен в жены мисс Фитцкэмерон.

– Вовсе нет. – Сэр Чарльз ткнул тростью в землю. – Я пытаюсь быть хорошим соседом. Но если ты и впрямь столь невысокого мнения о Фитцкэмеронах, что презираешь даже их родственников, то, должно быть, я неверно оценил твой характер.

Глаза Джейн сверкнули, и она поцеловала отца в щеку:

– Думаю, праздник сбора клубники – это прекрасная мысль! Уверена, Фитцкэмероны будут немало благодарны тебе за такую любезность.

По обе стороны от дорожки высились тисовые изгороди, так что вряд ли кто-то сумел бы разглядеть сэра Чарльза и его дочь из окон дома. А над головами у них раскинулось нежно-голубое небо. Некоторое время мистер Эллсворт с дочерью шагали в уютном молчании, и все это время в голове уважаемого сэра роились планы того, как бы свести Джейн с капитаном Ливингстоном. Наконец, в последний раз завернув за угол, они вышли из лабиринта и направились по Длинной аллее к дому.

На ступенях сэр Чарльз на мгновение остановился:

– Ты же знаешь, дорогая, что я желаю тебе толькодобра.

– Безусловно, papa. – Джейн опустила глаза.

– Вот и славно. – Он сжал ее руку. – Что ж, пойду взгляну на клубнику: хочу убедиться, что она успеет дозреть к следующей неделе. – С этими словами он оставил дочь и направился к холму, лежащему к востоку от дома, продумывая детали грядущего празднества.

Джейн стащила шаль и пристроила ее на локоть, раздумывая о том плане, который отец так неубедительно пытался скрыть. Да, он действовал из лучших побуждений, но, судя по всему, остановил свой выбор на капитане Ливингстоне, а тот, сказать по правде, был моложе Джейн на несколько лет.

С Генри Ливингстоном она впервые познакомилась до того, как началась война, – в ту пору он зимовал в имении леди Фитцкэмерон, пока его родители находились на континенте. Генри был привлекательным мальчиком с большими темными глазами и копной непослушных черных кудрей. Но, даже будучи любимчиком леди Фитцкэмерон, он не посещал ее имение с тех самых пор, и Джейн с трудом могла представить его взрослым мужчиной. Она покачала головой, отгоняя эти мысли, расправила складки муслинового платья и направилась в гостиную.

И буквально тут же в нос ударил удушливый запах жасмина – такой сильный, что у Джейн заслезились глаза. Источником этого сногсшибательного аромата служила ее младшая сестра Мелоди – та стояла в углу, сплетая кружева чар.

– Мелоди, ради всего святого, что ты делаешь?

Та вздрогнула от неожиданности, выпуская чары из пальцев, и они мигом рассеялись, возвращаясь обратно в ту эфирную плоскость, откуда их вытащили.

– Ох, Джейн! Когда мы с матушкой навещали леди Фитцкэмерон, та сотворила столь замечательный аромат жасмина в комнате, едва уловимый. Это было так элегантно… Никак не могу понять, как она добилась такой деликатной пропорции.