Книга 54 по шкале магометра, страница 116 – Мария Папкова, Елена Станиславская, Александр Добсон, и др.

Сейчас трибуны, как и главный портал Театра, были огорожены кордонами, которые охраняла полиция. Власти города очень серьезно относились к безопасности и принимали все меры, чтобы не допустить каких-либо выходок со стороны театральных фундаменталистов и радикальных группировок. Льярта прошла к служебному ходу в левом крыле Театра, предъявила свое удостоверение полицейскому в форме, и тот пропустил ее в здание, любезно придержав дверь. Эх, знал бы ты, кого сейчас пропускаешь – подумалаЛьярта… Автограф любого из актеров премьеры стоил немало, а уж ведущей актрисы и вовсе мог при удачном стечении обстоятельств принести обладателю целое состояние. Но раскрыть вежливому полисмену свою роль Льярта, конечно, никак не могла. Клятва актера – самое святое, что только можно вообразить.

Льярта боялась, что, окунувшись в предпремьерную суматоху, она может утратить с таким трудом обретенные внутреннее спокойствие и уверенность в себе, но, к ее удивлению, все оказалось с точностью до наоборот. Как правило, ведущие актеры в день премьеры не общались между собой и часто даже не виделись, встречаясь только на сцене. Не то чтобы это была общепринятая традиция, но многие признавались, что им самим так проще – можно было сконцентрироваться на роли, настроиться на полную самоотдачу, не беспокоясь о готовности партнеров. Особенно это касалось общения с ведущей актрисой, но это было вполне понятно – никто не хотел рисковать срывом премьеры только потому, что ему захотелось по-дружески потрепаться с исполнительницей главной Роли. Но и без актеров, собиравшихся с духом по гримеркам, в театре хватало суетящегося народа – начиная с уборщиков и буфетчиков и заканчивая главным режиссером.

Последний уже трижды забегал к Льярте, изо всех сил стараясь не показать, что волнуется, от чего только волновался еще больше. Для Стрье Фалла это была первая премьера, и потому его волнение можно было понять. Льярте даже стало немножко смешно – по идее, это ведь режиссер должен был успокаивать исполнительницу главной Роли, и, будь на месте Стрье (который, к слову сказать, был всего на семь лет старше Льярты) более опытный постановщик, все бы, несомненно, так и было. Но ситуация на удивление сработала «как есть». Льярта спокойно отвечала на вопросы Стрье – да, она превосходно помнит Роль, нет, она не слишком волнуется и все сыграет как надо, да, она помнит все поправки, внесенные по ходу последнего прогона, – и чувствовала, как волнение отпускает постановщика, а через него, словно через громоотвод, уходят вовне и последние тревоги, оставляя только четкое понимание Роли и уверенность в сегодняшней игре. Наконец Стрье убежал руководить подготовкой сцены и больше уже не заходил.

Погруженная в полумедитацию, Льярта даже не заметила, как начался спектакль. В каждой гримерке был небольшой экранчик,на который транслировалась премьера, но Льярта решила его не включать. На выход ее, само собой, позовут, а пьесу она и так знала наизусть. Кроме того, она боялась, что великолепная игра партнеров (а она знала точно, что игра будет великолепной – сколько репетиций, сколько прогонов они прошли вместе!) может вызывать ненужные эмоции и помешать полностью отдаться Роли. Льярта посмотрела на часы – у нее было еще около двадцати минут. Ну что ж, в самый раз для среднего дыхательного комплекса. Льярта закрыла глаза и расслабилась.