Книга 54 по шкале магометра, страница 114 – Мария Папкова, Елена Станиславская, Александр Добсон, и др.

– Там это… лампочка перегорела, надо заменить. И куча всего выкинуть.

– Ты ножницы с клеем принесла?

По телу проходит последняя волна страха.

– Тебе надо – ты и иди.

Еда совершенно не лезла в горло, но Льярта знала, что надо обязательно как следует позавтракать. Когда она приедет в театр, предпремьерная суматоха захлестнет с головой, и там уже точно будет не до нормального обеда. Да и есть актерам премьеры перед спектаклем, в принципе, не рекомендовалось. Особенно ведущим. А ведь у нее одна из самых главных ролей!

Льярта почувствовала, как возбуждение начинает захлестывать до самой макушки, заставляя быстрее биться сердце и перехватывая сердце. Так никуда не годится – решительно сказала она себе и быстро проделала малый успокаивающий дыхательный комплекс, выученный на мастер-классе великого профессора Урмандтора. У Льярты с детства была склонность к спонтанным вспышкам эмоций, и все пять лет обучения в Театральной Академии Гре-Стардара она старательно искала и испытывала на себе методы контроля этой не слишком полезной для актрисы особенности. Дыхательные комплексы профессора Оллсе Урмандтора оказались самыми эффективными – великий актер и преподаватель сам страдал от сходной напасти и разработал систему, позволявшую ему исполнять сложнейшие роли перед огромными аудиториями. Впоследствии, на лекциях и мастер-классах, он всегда советовал студентам выучить и применять хотя бы малый комплекс, вне зависимости от того, нервничают они или спокойны, как сытый удав. Льярта всегда старалась следовать совету мэтра и еще ни разу об этом не пожалела.

Хорошо еще, что мама уехала. Последнюю неделю она заботливой наседкой порхала вокруг Льярты, непрерывно хлопотала в небольшой съемной квартирке, что-то намывала, начищала, переставляла, поправляла, и, откровенно говоря, мешала готовиться к премьере. Когда Льярта приходила вечером с репетиций, уставшая, вымотанная и физически, и эмоционально, приходилось напрягать последние остатки сил, чтобы не обидеть маму и уделить ей внимание, которое и на себя-то уже сложно было найти. Мама, конечно, все понимала. Она старалась лишний раз не дергать погруженную в себя дочь, бесшумной тенью скользя где-то на краю внимания, – словно по мановению волшебной палочки перед Льяртой возникали тарелки с ужином и столь же неуловимым образом исчезали вечером после обязательной домашней работы над Ролью, Льярту ждала свежая постель, а утром – выглаженная одежда и горячий завтрак. Но все же Роль все большеовладевала сознанием и душой Льярты, и девушка с ужасом понимала, что присутствие мамы, сколь бы оно ни было ненавязчивым, все больше становится ей в тягость. Вот только как ей об этом сказать?

Мама и здесь не подвела. Каким-то материнским шестым чувством она все прозрела, и, когда вчера Льярта вернулась домой, ее, как всегда, ждала прибранная квартира, готовый ужин, свежая постель… И записка от мамы.

«Льярточка, ты у меня самая лучшая. Завтра у тебя главный день в жизни, тебе надо настроиться, побыть наедине с собой. Так что я поехала домой, как раз успеваю на вечерний поезд. Я знаю, ты справишься, а сегодняшний вечер тебе поможет окончательно войти в Роль. Льярточка, я тебя люблю, и, будь с нами папа, он бы сказал тебе то же самое. Удачи тебе, дочка! Целую, мама».