Книга Тайны ночных улиц, страница 112 – Елена Румянцева, Кирилл Токарев, Наталья Ильина, и др.

– А где Маршель? – поинтересовалась я.

– Я отослал его и всех остальных тоже. А девочка спит в гостевом доме. Можешь остаться.

– Не собираюсь ночевать у тебя.

Зачем подвергать себя опасности?

– Оставайся, – повторил герцог, – я не боюсь проклятья.

За него и мне не было страшно, я волновалась за себя. Не стоило принимать чей-либо кров, особенно сейчас, когда риск оступиться возрос. Но слишком много времени прошлов пути, слишком давно у меня не было мужчины. Я поняла, что не могу противиться своему желанию. Глядя герцогу в глаза, медленно распустила шнуровку платья. Лишь бы Сальвос не оттолкнул меня, и он не отверг, как сделал бы это раньше.

– Почему ты игнорировал меня? – мы лежали на огромной кровати, за окном сгущался вечерний сумрак.

– Твои увлечения были слишком пугающими. Хотя я, дурак, верил, что ты одумаешься.

– Сальвос, ты же знал про меня всё. И надеялся, что я изменюсь? Выйду замуж, нарожаю детей? Я?!

– Любовь нелогична, а я влюбился в тебя в первую же встречу.

Я легко подула, и он уснул – нам, ведьмам не надо пускаться в долгие объяснения. Мне не хотелось подвергать себя напрасному риску, поэтому я быстро собралась и спустилась в правое крыло. Вышла из боковой двери и дошла до гостевого домика. Племянница спала, укрывшись с головой одеялом.

Я не понимала, зачем сестра решила родить ребенка, для чего решила испортить фигуру беременностью и родами. Возможно, она догадывалась о чем-то, потому что могла урывками видеть будущее. Тогда же я ее отговаривала, но именно к Труену обратилась, когда подошел день родов. Он приютил сестру, а после и ребенка. Племяшка не походила на нас: медно-рыжие волосы, светло-розовая кожа, опалявшаяся от малейшего смущения, вздернутый нос. Интересно, в кого она такая уродилась? Если сравнивать обеих, то сестра походила на персик: сочный, со сладкой мякотью и нежным пушком. Племянница казалась косточкой от него: худая, с выпирающими ключицами. Впрочем, кровь все равно наша. Сейчас это главное.

– Кто вы? – пролепетала девочка, испуганно вытаращив глаза.

– Я твоя тетя. Герцог не предупредил тебя?

Девочка смахивала на тощую лисицу, голодную и настороженную.

– Нет. А вы действительно моя тетя?

– Конечно. Приехала, чтобы забрать тебя.

Она поверила: когда надо, я могу быть убедительной.

Косточка, так я решила называть племянницу, быстро собралась. Запасную одежду убрали в небольшой узел. Племяшка дичилась – ведь я была незнакомкой, которая забирает ее из дома, ставшего родным.

«Может, это не будет считаться предоставлением крова? Я не осталась ночевать», – я ничем не могла помочь герцогу, бывшему маршалу его величества. Оставалось лишь надеяться, что условия соблюдены.

"Главные условия: не принимать чужой кров и не оставаться на одном местеболее одной ночи. За вами ведется охота", – инквизитор, произносивший приговор, казался серьезным. Мне же хотелось смеяться: «Какая ерунда! Я буду жить!» В тот момент мне было неизвестно, что можно устать от этой круговерти. Читающий приговор смотрел в сторону, где остывало аутодафе. Его, как и меня, занимал один вопрос: «Почему такое легкое наказание?» Тогда и я не подозревала, что скрывается за этой мягкостью. Быстро раздобыла теплую кибитку с жаровней, выносливую лошадь и отправилась в путь.

Ночью снова привиделся кошмар. Люди медленно шли по дороге в едином ритме. Их тела образовывали общую массу, похожую на длинную змею, чьи голова и хвост терялись за горизонтом. Вокруг пути клубился туман. Идущие сторонились его, не решаясь приблизиться даже к обочине. Внезапно строй разрушился. Парень, похожий на деревенского дурачка, катился на стуле с колесами. Во сне я знала название этого сооружения – инвалидная коляска. Он пытался пробиться вперед потока, расталкивая людей, что-то мычал на своем птичьем языке и размахивал руками. Один из мужчин резко развернулся после толчка коляски и ударил парня. Тот схватил лежащего на коленях мертвого котенка и бросил в обидчика. Мужчина вытряхнул дурачка из сиденья и кинул на обочину. Строй сомкнулся, люди обходили перевернутую коляску. Потом ее подобрала семейная пара, усадила туда своих сыновей-близнецов и так покатила дальше. Инвалид полз по обочине и плакал. Из тумана дернулся отросток и накрыл его.