Книга Тайны ночных улиц, страница 109 – Елена Румянцева, Кирилл Токарев, Наталья Ильина, и др.

– Лесь, ты ко врачу не ходил? Зрение не проверял?

– Я здоров, Ника. Здоров! Я понимаю, что ты мне не веришь. Мне никто не верит. А она все время глядит. Изо всех окон. Я даже спать не могу.

– Хочешь, я останусь? Лесь, ты только ничего не бойся и не возражай!

Вероника вышла в коридор и набрала домашний номер Сергея:

– Слушай, тут вот такое дело… Я у Леся.

На том конце телефонного провода застыла тишина. Ника, боясь, что ее не услышат, начала сбивчиво кричать в трубку:

– Я не могу его оставить, он болен. Да, я давно навещаю его. Да, скрывала от тебя, потому что ты бы не понял.

Ника продолжала говорить на автомате в молчащий телефон:

– Если бы ты только знал! Сереж, я люблю тебя. Но я не могу бросить Леся, он мне совсем как родной.

Трубка отозвалась чужим, незнакомым голосом:

– Я привезу твои вещи.

Сергей осторожно, словно телефон был сделан из тонкого стекла, положил трубку, взял сочувствующего Петрушу, прижал к себе и совершенно не по-мужски разрыдался. В тот же вечер он на такси перевез Никины вещи,оставив себе только клоуна. С Петрушей расстаться он был не в состоянии.

Дни полетели с пугающей быстротой, словно киномеханик запустил фильм на большой скорости. Когда Вероника каждый день уезжала на работу, Лесь еще спал. Он почему-то стал бояться засыпать в обычное время и ложился лишь под утро. Не смотря на ревность и подозрения Сергея, отношения Вероники и Леся не изменились. Они были друг для друга как брат с сестрой, сама мысль переступить через родство душ к близости плоти казалась противоестественной.

Картина продвигалась. На полотне проступили очертания губ, небольшой волевой подбородок, высокие скулы, длинные волосы пепельного цвета. Вместе с картиной менялся и Лесь. Он стал суше, словно вся его энергия выплеснулась в новое полотно, мало говорил. Вероника пыталась узнать что-то новое о холсте.

– Красивая девушка, – словно невзначай заметила она. – Она тебе никого не напоминает?

– Нет, – односложно ответил Лесь.

– Она похожа на Снегурочку. Не ту, которую мы знаем по мультфильмам и кино, а другую – из мифов. Такая же холодная и строгая. Истинная дочь зимы и мороза.

Лесь возразил:

– Она не Снегурочка. Ее зовут не так.

– А как ее зовут? – постаралась выведать Ника.

– Она не сказала.

– Она умеет говорить?

– Умеет, – Лесь взглянул на нее потемневшими от постоянного недосыпа глазами. – Но я еще не научился ее понимать.

Вероника нервно прошлась по комнате. Ситуация ухудшалась. Начальство не соглашалось предоставить отпуск – случился аврал, и каждый работник был на счету. К неврологу Лесь идти наотрез отказывался. Обратиться же с просьбой о помощи к Сергею Вероника никак не решалась.

«Это все зима, длинная, затяжная зима. Скоро придет весна, и ему полегчает», – мысленно уговаривала себя она. Но лучше не становилось.

В последнее время Лесь перестал пускать ее в свою комнату. Каждый раз, перед тем как выйти, он осторожно выглядывал, чтобы убедиться, что Вероники поблизости нет, а после запирал дверь за собой на ключ. Ключ он повесил на веревку и носил на шее. Ел Лесь быстро и неаккуратно, стремясь быстрее вернуться к себе. Он еще сильнее исхудал, отросшие волосы сальными прядями свисали с головы, глаза покраснели от бессонных ночей.

– Пойдем погуляем? – предложила Вероника в один из вечеров.