Книга Чуж чуженин, страница 78 – Ксения Скворцова

Когда Мстиша увидела Нелюба, у нее едва не подкосились ноги. Волна чистой, всепоглощающей радости обрушилась на нее, придав миг назад безвольному телу яростную силу. Мстиша стряхнула с себя пятерню Шульги и ринулась навстречу зазимцу.

Перед тем как броситься в объятия Нелюба, она успела заметить, как смягчилось его ожесточенное лицо и чуть опустились напряженные плечи.

– Нелюб, – только и сумела пропищать ему в шею Мстиша и улыбнулась, услышав над собой облегченный выдох.

Ее окутало теплом и запахом Нелюба, и следом Мстиславу словно прорвало. Впервые за эти несколько страшных дней она позволила себе расплакаться.

– Ну, будет, будет, – пробормотал Нелюб, крепко прижимая ее к себе и гладя по голове. – Пойдем, незачем тут задерживаться.

Легко подхватив Мстишу на руки, он понес ее прочь из усадьбы. Мстислава не оборачивалась, но чувствовала кожей буравящие взгляды.

За тыном их ждала телега.

– Словята отрядила, – пояснил Нелюб.

Он усадил Мстиславу на сено и, обежав ее с ног до головы внимательным взглядом и накрыв накидкой, пахнувшей сундуком и старыми вещами, подал увязанный в тряпицу кусок кулебяки. Он был еще теплым.

– Все Словята: и плащ дала, что от мужа покойного остался, и еды наготовила. – Нелюб устроился рядом. – Уж как она переживала за тебя, когда узнала.

Он коротко взмахнул вожжами. Столбики забора посадничьей усадьбы побежали сначала медленно, а потом все быстрее, и Мстиша сомкнула глаза. Когда она открыла их, проезжали злополучную торговую площадь.

Сдобный дух пирога кружил голову, и Мстислава с удовольствием отломила кусочек.

– Только много не ешь, – посоветовал Нелюб. – А то с непривычки живот разболеется.

И действительно, ей хватило совсем немного, чтобы почувствовать сытость. Отложив кушанье, Мстиша обняла себя за плечи. Теперь она раскаивалась, что кинулась на Нелюба. Во-первых, стоило вести себя сдержанней. Во-вторых, должно быть, от нее воняло.

Она скосила взгляд: Нелюб сидел, глядя вперед, прямой и суровый. Мстише показалось, что его черты заострились, меж бровей собралась складка, а губы сжались в упрямую полосу.

– Ты сердишься? – тихо спросила она, когда они миновали городской вал.

Нелюб быстро посмотрел на нее и снова перевел взгляд на дорогу. Телега мирно поскрипывала,над золотившейся стернёй с пронзительными криками носились запоздалые ласточки.

– Не на тебя, – неохотно ответил он, а помолчав, добавил: – Хотя и на тебя немного. Как ты только догадалась отправиться одна в незнакомый город, да еще и зная, что там могут бродить разбойники?

– Не тех разбойников боялись, – покачала головой Мстиша, и Нелюб против воли вымученно улыбнулся.

– Рассказывай, – вздохнул он, и Мстислава поняла, что прощена.

Она поведала ему обо всех своих злоключениях до поруба, и он слушал, лишь неверяще мотая головой и время от времени неодобрительно цокая.

– Полбеды, когда глузду маловато, а если к тому же отваги без меры, тогда совсем погибель, – подытожил он.

Но стоило Мстиславе дойти до ямы и, главное, до Шульги, Нелюб перестал улыбаться и посмурнел. Не перебивая, он внимательно смотрел на нее, а когда она закончила рассказ, лишь вымолвил сквозь зубы:

– Вот таких выродков земля точно носить не должна.

– Я решила, ты не придешь, – прошептала Мстиша, ковыряя сломанный ноготь.