Книга Чуж чуженин, страница 40 – Ксения Скворцова

Помытчик раздраженно откинул от себя ее запястье и зашагал вперед. Мстише показалось, что кобыла и та послала ей недоуменный взгляд, прежде чем послушно засеменить за хозяином, потянувшим повод с непривычной суровостью.

К счастью для княжны, день уже клонился к закату, и вскоре Нелюб объявил ночлег. Они устроились на уютной поляне неподалеку от реки. Помытчик расседлал лошадь и отвел ее на водопой, а потом привязал к дереву пастись. Мстислава потерянно озиралась, не зная, куда себя деть, пока Нелюб молча собирал хворост. Устав смотреть на мнущуюся и мешающуюся под ногами девушку, он вздохнул и подал ей потник.

– Садись,сейчас огонь разведу, обогреешься, – сказал зазимец, и, к облегчению Мстиши, голос его больше не был рассерженным, только утомленным.

Мстислава послушно опустилась на пропахший лошадью войлок и блаженно вытянула ноги. Нелюб делал все так ловко и споро, что она не заметила, как на середине поляны успел заняться костер. Сухие сосновые веточки весело потрескивали, обдавая сладким смолистым запахом. Мстиша протянула озябшие пальцы к пламени. Быстро темнело, и лес проваливался в малахитовый сумрак. Впервые за этот долгий, бесконечный день у Мстиславы чуть полегчало на сердце. Она любовалась пляской пламени и щурилась, точно кошка, купаясь в благословенном тепле. В голове не осталось ни одной мысли. Главное, больше не нужно было никуда идти, и единственное, чего хотелось, – это утолить голод и заснуть.

Должно быть, Нелюб отлучался к реке, потому что он вдруг появился напротив, взъерошенный и посвежевший. На кончиках волос еще поблескивали капли, а шерстяная рубаха кое-где прилипла к непросохшему телу. Нелюб бесшумно опустился на поваленное бревно и глубоко вздохнул, а потом тоже протянул руки к костру. Они сидели друг напротив друга и смотрели на огонь. Кажется, на какое-то время установился хрупкий мир.

Когда закончился их скромный ужин, состоящий из вчерашнего хлеба и вяленого мяса, на лес опустилась непроглядная ночь. Мстишины глаза слипались, и, наверное, она несколько раз клюнула носом, потому что Нелюб принес ей лапника, который тоже, оказывается, уже успел заготовить. Мстислава хотела было пожаловаться на колючие ветки и зловонный потник, превратившийся в ее подушку, но после целого дня мытарств эта постель показалась едва ли не мягче лебяжьей перины, которая теперь ехала где-то в далеком возке.

Мстиша вздохнула и поплотнее закуталась в вотолу. Не хотелось думать о том, что там с обозом, с Векшей и Хортом. Не хотелось думать, что ее ждало в Зазимье. Не хотелось думать о Ратмире и о том, как после всего она станет смотреть ему в глаза. Мстислава снова вздохнула и прикрыла веки. Сон окутывал ее мягким облаком, и она задремала, когда вдруг, непрошено и нежданно, в память ворвался Сновид. Его образ засиял невыносимо ярко, и он весь стоял перед ней точно живой – с головы до ног в плаще, как в ту последнюю их встречу, с мерцающими возбужденными глазами, красивый и страстный.

У Мстиславы перехватило дыхание, и, судорожно втягивая воздух, будто выныривала из темной глубины, она резко распахнула ресницы.

Нелюб глядел прямо на нее, и Мстиша не догадывалась, что он может так смотреть. В его очах отражались золотые отблески огня, а сквозь них проглядывали боль вперемешку с сомнением, недоверием с надеждой. И хотя княжна застигла его врасплох, он не отвел глаз.