Книга Чуж чуженин, страница 218 – Ксения Скворцова

Опомнившись, Мстислава, по-прежнему не решаясь пошевелится, перевела оторопелый взгляд на Ратмира. Тот, не сводя изумленного взора с обоих, спешился и подошел ближе. Кажется, он даже не заметил Хорта с Векшей, по-прежнему безуспешно пытавшихся выехать из конюшни.

Ратмир остановился, недоверчиво переводя взгляд с питомца на Мстишу.

– Что это с тобой, Бердяй? Зачем людей пугаешь?

Он вытянул вперед руку в сокольничьей перчатке, но ястреб презрительно покосился на нее, отвернулся и через миг, довольно болезненно оттолкнувшись от Мстишиного плеча, взмыл ввысь. Некоторое время Ратмир и Мстислава недоуменно смотрели вслед строптивой птице, и лишь потом, спохватившись, княжич отступил на шаг, когда понял, что стоит слишком близко к девушке.

– Извини, – не глядя на Мстишу, пробормотал Ратмир, без причины поправляя перчатку, – не знаю, что на него нашло.

Он неловко кивнул ей и, не переставая хмуриться, поспешил к завидевшему его Хорту. Мстислава рассеянно потерла саднящее от птичьих когтей плечо. В душе затеплилась надежда: Бердяй узнал ее. Узнал, несмотря на внешность, почувствовал что-то внутри нее. Значит, это что-то мог ощутить и Ратмир. Значит, еще не все потеряно! Надо продолжать бороться.

– Незвана! – спустил ее с небес на землю недовольный голос. – Вот ты где! Опять ворон считаешь? – Старая ключница Кислица никому не давала спуску и, хотя и относилась к Мстише с состраданием, спрашивала, как с остальных слуг.

– Не ворон, ястребов, – улыбнулась Мстислава.

Кислица фыркнула:

– А ну ступай на поветь, там девки перины вытряхивают. Им рук не хватает, а ты тут ошиваешься!

Мстиславе не оставалось ничего иного, как подчиниться. В усадьбе Хорта ее не били и не обижали, справноодевали и кормили, но и от работы отлынивать не позволяли. Нынче она сполна ощущала на собственной шкуре, каково раньше приходилось Векше. Но Мстиша смирила гордость. Жизнь у Шуляка и разбойников пообтесала ее, и, пусть к вечеру она не чувствовала под собой ног, а руки грубели от грязной работы, Мстиша была благодарна своей бывшей служанке за то, что имела. Едва ли прежняя Мстислава на ее месте стала бы заботиться о какой-то проходимке.

Вечером, когда дела были закончены, Мстишу, как и остальных слуг, отпускали из дома. Поначалу покидать пределы усадьбы было боязно. Отчего-то Мстислава считала, что Желан сумеет отомстить ей даже из острога, где он томился в преддверии княжеского суда, и казалось, что за всяким углом подстерегает разбойник. Но вольнолюбивое естество взяло верх, и она потихоньку начала выбираться за стены усадьбы.

Другие девушки-чернавки, сбившись стайкой, гуляли у реки, пели песни и играли с городскими парнями. Но Мстиша чувствовала себя чужой среди них. Ей не нужно было искать пару, а перебороть себя и подойти к черной, грозно рокочущей воде она до сих пор не могла. Но лето входило в пору, и доносившиеся с улицы почти деревенские запахи – медвяной кашки, сухой терпкой полыни, остывавшей после жаркого дня земли, костров из плавника, разведенных на песчаном берегу, – выманивали из дома. И все же, блуждая по березовой роще, раскинувшейся на высоком пригорке, Мстислава только острее чувствовала свое одиночество. И ночью в людской, когда в жидком летнем полумраке долго еще шелестел девичий шепот и слышался сдавленный счастливый смех, Мстиша казалась себе древней, отжившей свой век старухой.