Книга Чуж чуженин, страница 170 – Ксения Скворцова

– В тепло его теперь нужно.

Они отнесли Ратмира в избу и уложили на Мстишину лавку. Мстиша одела его в старую и заношенную, но чистую рубаху, что подала ей Незвана,а сама устроилась на полу возле Ратмира. Она принесла свежей воды и, смочив в ней тряпку, осторожно отжала несколько капель в иссохшие губы мужа. Теперь его тело горело, и Мстиша едва успевала отирать испарину с его взмокшего лба.

– Что я еще могу сделать? – спросила она Шуляка, когда Незвана почти насильно отвела ее к столу, чтобы та хоть немного поела.

– Только молиться Великой, – мрачно ответил колдун.

Это была одна из самых долгих ночей в Мстишиной жизни. Больше всего она боялась заснуть и, проснувшись, увидеть, что Ратмир умер. Или снова обернулся волком. Или что все оказалось лишь мороком, привидевшимся ей, когда она в очередной раз задремала за прялкой. Поэтому она снова и снова прикасалась к мужу, и ощущение его охваченного жаром тела под пальцами, в иной раз испугавшее бы ее до смерти, нынче приносило облегчение. Если горячий, значит, живой.

Мстиша на удивление быстро приняла превращение Ратмира. Все ее существование в последние дни было сосредоточено лишь на нем одном, но теперь, когда все свершилось, она словно не заметила этого. Мстислава простодушно полагала, что, стоит Ратмиру обернуться человеком, как ее мытарства закончатся. Но, кажется, они только начинались.

Как ни крепилась Мстиша, стараясь не поддаться сну, ее все-таки сморило. Она подскочила на месте от испуга: ей показалось, будто она сейчас упадет. Быстро хлопая глазами под стук неистово заходящегося сердца, Мстиша огляделась вокруг. Шипя и трескаясь, догорала очередная лучина, с печи доносились тихое посвистывание Шуляка и сопение девчонки. Чуть успокоившись, Мстислава перевела взор на Ратмира и едва не вскрикнула: он смотрел на нее со слабой, но такой знакомой и, казалось, уже навечно забытой улыбкой.

Мстиша схватила мужа за руки.

– Родная, – прошептал он, и в его изломанном, почти неузнаваемом голосе было столько нежности, что к горлу подступил ком. – Не плачь, не надо, – выдохнул Ратмир, и Мстиша, сдерживая рыдания, попыталась улыбнуться. Но судорожная улыбка дала трещину, и она со всхлипом уткнулась в горячие ладони мужа. Он гладил ее по трясущимся плечам и голове. Мстиша изо всех сил пыталась сдержаться, но ее горе и вина, копившиеся все это время, хлынули под весом внезапно навалившегося счастья, словно жито из прохудившегося мешка.

– Прости меня, прости, прости, – без конца повторяла она.Слезы мешали говорить, и Мстиша боялась, что Ратмир не поймет, но он услышал.

– Не надо, не плачь. Все минуло. Мы вместе, и это главное.

– Ты сможешь простить меня? – подняла заплаканное лицо Мстислава, и сбившийся платок соскользнул с ее головы, обнажая неровные короткие пряди.

– Я простил тебя, давно простил, – выдохнул Ратмир. Его воспаленный взгляд обежал лицо жены, и брови изумленно надломились над переносицей. – Что с твоими волосами?

Мстислава всхлипнула, но сразу взяла себя в руки. Вытерев мокрые щеки ладонью, она поправила платок, пряча уродливую прическу.

– Ничего, отрастут. Зато ты вернулся ко мне.

Ратмир слабо улыбнулся.

– Конечно, отрастут. – Его голос стал глуше, а руки, сжимавшие Мстишины пальцы, медленно разжались. Взгляд Ратмира помутнел. Он точно перестал видеть Мстишу, а потом и вовсе закрыл глаза. По его лбу стекли две струйки пота.