Книга Убить вампира-завоевателя, страница 114 – Карисса Бродбент

– Нашей задачей было вернуть любовь Ниаксии. Мы намеревались доказать ей, что Дом Крови достоин ее благосклонности. И ради этого мы…

Атриус шумно выдохнул. Его нити пульсировали; их ритм напоминал ускоряющееся сердцебиение, словно его и сейчас ужасали воспоминания из далекого прошлого. Мои руки покрылись гусиной кожей.

– Никто из смертных не отважился бы на то, что делали мы, – продолжил Атриус. – Мы совершали подвиги, достойные богов. Великие и ужасающие. И все делалось во имя Ниаксии, в доказательство нашей любви к богине. Это длилось десятилетиями.

Атриус умолк. У него дрогнул подбородок. Его сущность бунтовала против такой откровенности. Он пытался возвести новые стены и загнать обратно все, что вырвалось на свободу.

– И? – шепотом спросила я.

Одно короткое слово. Протянутая рука. Открытаядверь.

Почему? Почему мне хотелось услышать окончание его истории, даже если это вызовет боль? Даже если потом мне станет труднее (а то и вовсе невозможно) вновь построить собственные стены?

Атриус судорожно вздохнул. Каждый его мускул был напряжен так, что все тело дрожало.

– А потом мы отправились к богине, – медленно прошептал он сквозь стиснутые зубы. – Мой принц и я. Мы принесли ей головы всех ее врагов, на которых она указывала. Все редкие и диковинные сокровища. Зубы и когти убитых нами чудовищ. Словом, все. Затем мы встали на колени и попросили избавить вампиров Дома Крови от проклятия…

С щеки Атриуса скатилась гневная слеза.

– …Никогда не забуду ее смех.

Я услышала смех Ниаксии, словно тогда находилась рядом с ним. Смех богини наплывал из прошлого в настоящее: звонкий и одновременно жуткий, как погребальная песнь.

– Она назвала нас глупцами, считающими, что дерзость наших предков можно простить. В ту ночь я получил от Ниаксии два жутких дара и два приказа. Первым даром стала голова моего принца, а первым приказом – повеление отнести голову в Дом Крови и вручить королю и королеве. Второй дар…

У Атриуса дрогнул кадык. Его рука легла поверх моей – туда, где под кожей пульсировало проклятие.

Мне не требовалось его слов. Я и так поняла.

– А второй приказ?

Атриус мешкал, словно ему было не заставить себя произнести это вслух.

– Ниаксии захотелось, чтобы в ее честь было завоевано новое королевство. Я пообещал ей это, а залогом стала моя жизнь.

И вдруг все части головоломки заняли нужные места.

– После того как Ниаксия зло посмеялась над моими соратниками, их не пустили на родину. Король и королева сочли нас – всех без исключения – соучастниками убийства их сына. Им по-прежнему хотелось верить в правдивость пророчества и в то, что их богиня может нас спасти.

Лицо Атриуса стало каменным.

– Мои соратники безропотно следовали за мной повсюду. Им было некуда идти. Я изо всех сил старался их спасти, даже если мне и не удалось спасти себя. И тогда я заключил сделку с богиней, которая так жестоко с нами обошлась.

Я слушала не дыша. Боль Атриуса окружала и обжигала нас обоих. Меня она обожгла только сейчас, а он жил с этой болью десятки лет.

Как же мне были понятны его устремления! Отчаянное желание верить, что некто более могущественный, чем ты, способен тебя спасти,даже если этот некто неоднократно бил тебя наотмашь.

– И вот чем все кончилось, – кривя губы, продолжал он. – Женщины и дети, которых я пытался спасти, убиты. Воины, которых я пытался спасти, погибают от рук человеческого тирана. И все ради богини, которая уже наплевала на нас. И все во имя идиотской слепой надежды.