Книга Убить вампира-завоевателя, страница 115 – Карисса Бродбент

По его щеке скатилась вторая слеза, серебристая дорожка на каменном лице, искаженном яростью.

Он еще крепче стиснул мои волосы.

– Скажи мне, что я дурак.

Атриуса трясло от гнева, вкус которого я ощущала, поскольку он дышал мне в лицо.

– Не скажу, – ответила я, покачав головой.

Он сдавленно выдохнул, прикоснувшись лбом к моему лбу.

– Скажи, чтобы я остановился.

Четыре слова с многозначным смыслом. «Скажи, чтобы я остановился». Скажи, чтобы я остановил войну, чтобы прекратил поиски искупления, перестал стремиться к мести. Чтобы остановил нечто опасное, способное произойти в это мгновение. То, к чему мы неумолимо приближались.

Я не хотела, чтобы он останавливался хоть в чем-то.

Я хотела, чтобы Атриус уничтожил Короля питоры: медленно, как можно болезненнее для противника и наслаждаясь местью. Я хотела, чтобы он позволил мне помогать ему. Я хотела, чтобы он спас свой народ и вернул уважение Ниаксии.

Мне хотелось вместе с ним сжечь всю нечисть дотла.

– Не скажу, – повторила я.

Еще один сдавленный стон, затем знакомые слова:

– Тебе не стоило сюда приходить.

Эти слова он произнес, не отрывая своих губ от моих. Не совсем поцелуй, но предвестник поцелуя.

– Почему? – прошептала я.

– Потому что ты делаешь меня ненасытным.

«Ты делаешь меня ненасытным».

Эти слова были сокрыты в моей душе. Я чувствовала их правдивость. И где-то глубоко внутри знала, что он уже говорил их мне – на обитранском в ночь нашего поцелуя.

Я понимала смысл его слов. Он жаждал всего: мести, спасения, крови, соития, смерти, жизни. Всего, в чем нам отказывали.

Я чувствовала все.

– Хорошо, – прошептала я.

Слово потонуло в стремительном соприкосновении наших губ.

Этот поцелуй оказался идеальным продолжением того, на чем мы остановились менее месяца назад, в васайских покоях Атриуса. Правда, обстоятельства были иными. Мы не лежали, обнявшись, в его шатре, где я чувствовала себя в ошеломляющей безопасности. Мы отбросили спокойное, уважительное отношение друг к другу, выработавшееся за последние месяцы.

Мы обнажили мечи, мы сражались, мы горели. Это было смертельно опасно.

Но мне это нравилось.

Я открыла рот, сразу приняв дыхание Атриуса, его язык, губы и предложив в ответ свои. Моя рука, до сих пор лежавшая у него на груди, обвилась вокруг его шеи. Он крепко обнял меня за талию.

Мое тело изогнулось, прижимаясь к нему. Я была бессильна справиться с желанием прочувствовать как можно больше его тела. Чем глубже я погружалась в его нити, тем больше моих нитей воспламенялось. Ощущения пьянили меня. Его рот. Его язык, скользивший вдоль моего, – одновременно дар и обещание. Его пальцы, впившиеся в меня так, словно он хотел растворить мое тело в своем.

Молодых арахесс предупреждали об этом. Наше восприятие окружающего мира делало такие ощущения гораздо сильнее, чем у обычных людей. То же относилось и к соприкосновению тел. Практически все, что строилось на эмоциях, в ордене считалось опасным. Слабостью, подлежащей искоренению.

«Чушь собачья», – подумалось мне сейчас. Других мыслей на этот счет не было.

Да, это опасно. Но почему же еще тогда, в Васае, я не распознала призыв? Мне захотелось прыгнуть с той скалы.

Я была ненасытна.

Мы лихорадочно обнимались и так же лихорадочно целовались, переплетя руки и не замечая намокшей одежды. Желание телесной близости захлестывало нас все сильнее. Атриус куда-то меня повел. Я не знала куда, пока не уперлась спиной в каменную стену. Мы стояли по щиколотку в холодной морской воде. Начинался прилив. Атриус затащил меня в нишу, которую образовали нагромождения крупных камней, уходивших прямо в воду.