Книга Пепел короля, проклятого звездами, страница 118 – Карисса Бродбент

Уголки его рта подозрительно кривились, однако глаза смотрели серьезно. В них даже проглядывала какая-то ранимость.

До меня начало доходить.

– Ты…

– Я отдал необходимые распоряжения и принял меры, чтобы части города, населенные людьми, сейчас и в дальнейшем были защищены от вампирских посягательств. Вот так.

– Как? Вампирам и раньше запрещалось охотиться в человеческих кварталах, но…

– Но они все равно охотились. Почему?

Я не ответила.

Он с грустью и пониманием посмотрел на меня.

– Потому что на самом деле всем было наплевать. Потому что никто не собирался исполнять закон и с наступлением темноты не выставлял охрану по периметру человеческих кварталов. Никто не наказывал нарушителей… Почти никто, за исключением тебя.

Я подумала о тех частях города, где охотилась, появляясь там каждую ночь и всегда находя хотя бы одного виновного. Я думала о том, что показал мне отец за несколько дней до своей смерти. Об окровавленных людях, распластанных на столах и служащих всего-навсего пищей.

– Ты имеешь в виду Винсента, – сказала я. – Он ничуть не возражал против охоты в человеческих кварталах.

Даже сейчас я почти ждала, что услышу внутри отцовский голос: его объяснения, оправдания, упреки. Но его голос молчал. И воображаемый Винсент не мог оправдать собственное попустительство. А это и было не что иное, как попустительство.

Райн не пользовался популярностью. У власти он находился считаные месяцы, причем очень неспокойные, однако сумел же обезопасить человеческие кварталы.

Винсенту не было до этого дела. Даже имея человеческую дочь, он плевал на остальных людей.

– Я имею в виду не только Винсента, – сказал Райн. – Их всех. Некулай был не лучше.

Я сглотнула.

– Винсент всегда мне говорил,что с этим ничего нельзя поделать.

И не только с этим. Ничего нельзя было поделать с моими родными на ришанской территории, с людьми в Сивринаже и кварталами, где они жили. Даже мое бессилие нельзя было преодолеть. Все зависело от желания Ниаксии.

Райн криво улыбнулся:

– Они умеют прогибать реальность под себя. Делают ее такой, какая им нужна, а потом говорят: «Видите? Это реальное положение вещей».

Я сжала ручку кружки так, что побелели костяшки пальцев.

– Чувствую себя… полнейшей идиоткой. Я ведь никогда не сомневалась в таком положении вещей.

Мне не хотелось увидеть жалость в глазах Райна, и потому я уперлась взглядом в стол.

– Я тоже никогда не сомневался в этом, причем гораздо дольше, чем двадцать лет. Но так происходит, когда кто-то лепит весь твой мир на свой образец. Они творят что хотят, а ты оказываешься запертым внутри стен. Реальных или воображаемых, значения не имеет.

Как он мог спокойно говорить об этом? Мне бы такое спокойствие.

– И они доживут до естественной смерти? – зло спросила я. – Избегнут последствий?

Я поразилась, насколько мои слова пронизаны ненавистью. Я должна была бы стыдиться так думать; думать, что кровавая смерть Винсента оказалась легким выходом, оставившим всех нас без ответов.

Но мне не было стыдно, и это меня пугало.

Я подняла голову и наткнулась на взгляд Райна. В глазах его была теплота. Тусклый свет зала делал их еще краснее. В них я не увидела ни капли ожидаемой жалости. Наоборот, они смотрели решительно и яростно.

– Нет, – сказал он. – Власть, которую мы отняли у них, мы употребим на изменения в королевстве, которые им очень не понравятся. Какой смысл в моих усилиях, если мне не за что по-настоящему сражаться?