Книга Змейка и крылья ночи, страница 174 – Карисса Бродбент

Четвертого за ночь я убила в переулке рядом с пабом, куда захаживали мы с Райном. Ночь выдалась очень длинной. Наверное, уже скоро рассвет.

Я не могла заставить себя об этом тревожиться. Ни о том, ни о другом.

С этим вампиром я не забавлялась. Сразу в сердце. Он так испугался, что в конце описался. Пришлось отступить в сторону, чтобы не угодить в лужу у него под ногами.

Он нацеливался на ребенка. На маленькую девочку. Готовился лезть за ней в окно. Такое случалось редко. Мне почти не встречалось такого, чтобы они были готовы ползти за своей добычей в дома.

Тело опустилось на землю и безвольно растянулось в грязи. Я встала рядом с ним на колени, чтобы вытащить оружие.

Он считал, что эти люди принадлежат ему по праву. Их дома – не дома, азвериные логова, которые можно обшарить. Клетки с курами, куда можно запустить руки и достать добычу. Может быть, облако смерти над этими последними неделями заставило их считать, что нет никакой защиты кварталов, никаких последствий.

«Это домашний скот», – шипел мне Винсент.

Только сейчас мне пришло в голову, что люди как раз и содержались здесь в качестве домашнего скота. Человеческие кварталы были не для того, чтобы защищать людей. А чтобы их разводить. Потому что это же, проклятье, будет обидно, если в Доме Ночи не останется людей. Как же тогда попить крови?

У меня побелели от напряжения пальцы, которыми я стискивала рукоять клинка, торчавшего из груди моей жертвы.

Этот урод чувствовал беспомощность пять секунд. Пять секунд из нескольких веков своей жизни. Тогда как нас в ней воспитывали, ее вытатуировали на наших душах, на все краткое время нашего жалкого существования.

Я перестала ненавидеть себя за всю свою человеческую слабость.

Нет, теперь я ненавидела за эту слабость – их!

Я вытащила клинок из тела, но вместо того, чтобы вложить в ножны, ударила еще раз. Капли черной крови обрызгали мне лицо. Потянуть на себя. Теперь еще раз. Еще. Еще. Каждый удар встречал все меньше сопротивления, из-за того что трескались кости и разрубалось мясо.

«Как я их ненавижу, как я их ненавижу, КАК Я ИХ НЕНАВИЖУ…»

– Орайя! Прекрати!

Как только руки коснулись моих плеч, я в ту же секунду развернулась и сделала выпад, не успев себя остановить.

Я пришла в этот мир сражаясь. И покину его сражаясь. И буду сражаться, чтобы защитить все свои уязвимые места, а сейчас я чувствовала, что все тело – и душа – были как открытая рана, которую надо защитить.

Я хотела драться.

Райн, конечно, это понимал. И конечно, знал меня достаточно хорошо, чтобы парировать каждое мое движение, пока наконец я не ударилась спиной о стену, а моя рука была зажата его прочной хваткой.

Он наклонился надо мной, уперев одну руку в стену у меня над плечом, а другой удерживая мое запястье, крепко, но аккуратно.

Меня удивило, что в его глазах я увидела облегчение. Он головой показал на тело, которое превратилось в кровавое месиво.

– Я оценил твою тщательность, но, мне кажется, он мертв.

Его взгляд смягчился, когда он снова посмотрел на меня.

Я изо всех сил старалась не замечать и не придавать значения тому, что онивпитывали меня так же, как он впитывал солнечный свет.

– Уже почти рассвет, – сказал он. – Я тебя везде искал.

Он не спросил: «Все ли у тебя в порядке?»

Но я слышала это в его голосе.