Книга Змейка и крылья ночи, страница 171 – Карисса Бродбент

Это был Винсент-король.

– Ты смогла вернуться с испытания Полумесяца.

И это – исполненный благодарности выдох – был Винсент-отец.

Он подошел ко мне, и по его лицу промелькнула странная неуверенность. Может, увидел, как изменилось и мое лицо.

– Салине. – Мой голос был жестким и чересчур резким. – Ты уничтожил Салине.

Секундное замешательство.

– Я…

– Я все видела. Это было место проведения четвертого испытания.

Он вздрогнул и попытался поменять позу так, чтобы я не заметила. Я как будто услышала, как он вполголоса выругался: «Ниаксия, с ее извращенным чувством юмора».

И для меня невыносимо тяжелыми оказались эта мелкая заминка, это выражение лица, которое он достаточно успешно скрыл: они подтверждали то, чему я не хотела верить.

Я издала злой смешок.

– Ты не собирался мне рассказывать.

И почему бы ему не скрывать? Всего через несколько недель я так или иначе выйду из Кеджари. Я была одна. Он считал, что не общаюсь даже с другими участниками.

– Мне приходится принимать трудные решения, – сказал Винсент. – Идет война. Ришане были угрозой. Они напали на наши восточные рубежи. Мне нужен был сильный…

– Ты хотел, чтобы я верила, будто они до сих пор там и что я могу отправиться к ним.

К лучшему или к худшему, что он этого даже не отрицал?

– Тебе не было смысла узнавать правду.

– Так же как не было смысла оставить их в живых? Легче просто всех убить?

Его лицо ожесточилось.

Винсент-отец отступил. Винсент-король вышел вперед.

– Не тебе судить о решениях, которые я принимаю во благо моего народа и королевства.

– Твоего?

Мне повезло, что я была опьянена собственным гневом и обидой, иначе я бы никогда не смогла так с ним разговаривать. Даже сейчас от изумления на его лице я внутренне съежилась. Но другой части меня понравилось – как бывало, когда мой клинок попадал точно в цель.

– Кто именно составляет этот «твой» народ? – взвилась я. – Может быть, те, чей пепел лежит сейчас в том городе? Это – мой народ, Винсент. И я…

– Я сделал то, что было правильно для моего королевства.

– Салине – часть твоего королевства. Полмиллиона жителей. Одним из них могла быть я. Я могла жить в тех трущобах…

– Ты не могла быть одной из них.

Он всегда так говорил. Но неужели же он не понимает? В ту ночь много лет назад его привел ко мне случай. Сплетись нити судьбы иначе – меня бы здесь вообще не было.

– Винсент, я человек. Я – человек, – повторила я дважды, потому что ему всегда не нравилось это слышать и признавать. – Я родилась в Салине, у человеческих родителей, в семье, которая…

Самообладание Винсента редко давало слабину. Но сейчас оно буквально разлетелось на куски, выпустив на волю бурю гнева.

– Семья! Что значит это слово? Что тебя вытащили из человеческой промежности? Ты их даже не знаешь. Если бы они остались в живых, они бы тебя не вспомнили. Может, еще и порадовались бы, что тебя нет. Что бы ты была для них такое? Очередное нежеланное дитя, которое надо прокормить, чтобы не померло? Или, может быть, очередное потерянное дитя, о котором они бы скорбели, когда мир рано или поздно тебя бы сломал?

Каждое слово падало мне глубоко в грудь, бередя очередной невысказанный страх.

Он в отвращении скривил губу.

– И это все равно твоя мечта? Это – жизнь, к которой ты стремишься? А я тогда кто? Жестокий тиран, который вырвал тебя из… Откуда, из этой прекрасной жизни, полной любви? Так ты меня видишь? Захватчиком?