Книга Змейка и крылья ночи, страница 172 – Карисса Бродбент

Я боролась с мучительным приступом вины. Даже на фоне гнева моим первым поползновением было извиниться перед ним: «Нет, прости, я не это имела в виду. Я люблю тебя и благодарна за то, что ты меня спас».

Но он прошел к двери и распахнул ее так сильно, что серебряные ручки грохнули о стену.

– Смотри! – прорычал он.

Схватив меня за руку, он протащил меня через весь зал к балкону, выходящему на пиршественный зал. В переполненном зале толпились мужчины и женщины в темно-фиолетовых мундирахармии хиажей. Длинные столы ломились от перегруженных яствами тарелок. Правда, большинство угощений так и остались нетронутыми. Воины вместо этого кормились людьми.

Только в этом зале их было с десяток. Кто-то лежал на столе, с бессильно поникшей головой, почти без сознания. Несколько человек, явно выпитых досуха, небрежно свалили к стенам. Кого-то привязали к столам веревкой. Один мужчина, который, должно быть, вырывался особенно неистово, был пригвожден к столу кинжалами, пронзающими тело.

У меня жгло в груди. Меня мутило. Я не могла дышать. Даже глотать тошнило. Сколько? Сколько времени он уже этим занимается? Мне хотелось закрыться от этого. Сделать вид, что я ничего не вижу. Это зверство было хуже всего, что я когда-либо наблюдала в замке.

Но ведь резонно?

Как прокормить одну из крупнейших армий в мире?

Как поддержать боевой дух, ведя бесконечную войну?

Как вдохновлять воинов, которые ничего не ценят выше крови?

Привилегия военного времени. Бесконечная смерть.

И может быть, открыто ничего подобного раньше не происходило. Но возможно, как и многое другое, это тлело в глубине, и я предпочитала этого не видеть.

– Смотри, Орайя!

Пальцы Винсента сжимали мне руку, оставляя синяки.

– Смотри на них. Это не люди. Это домашний скот. Ты бы никогда не позволила себе быть одной из них, потому что ты лучше их. Я сделал тебя лучше. Я дал тебе зубы и когти. Я сделал твое сердце стальным. Не жалей их. Они ниже тебя.

Я не могла оторвать взгляд от лежавших внизу людей. Их кровь текла по столам ярко-красными реками.

Он был прав. Я никогда не буду таким человеком, как они. И таким человеком, как люди, которых я спасала в трущобах, или те, кто сидел в пабе, куда я ходила с Райном.

Никогда не буду таким человеком, как Илана.

И может быть, в каком-то смысле это было благословение. Но и проклятие. Может быть, Винсент украл у меня что-то драгоценное, лишив меня человеческой натуры.

А я ему это позволила.

Не только позволила, но и настолько успешно его обманывала, что он решил, будто я оценю его заслугу, когда он покажет мне эту бездну варварства.

У меня жгло глаза. Я вырвала руку, отвернулась от картины пира и пошла обратно.

– Ты лгал мне.

– Я потакал твоим детским фантазиям, зная, что однажды ты их перерастешь.

Он думал, что я стану как он и мне будет наплевать так же, как было наплеватьему. Но он ошибался. Я подумала о Райне, который был вампиром больше двухсот лет и все равно с каждым ударом сердца скорбел по своей человеческой натуре.

Мне вдруг тоже захотелось оплакивать свою человеческую природу. Так, как я оплакивала Илану.

У двери кабинета я резко остановилась, повернулась к Винсенту и нервно выдохнула:

– Почему ты хочешь, чтобы я стала твоей кориатой?

Ответ я знала. Винсент хотел, чтобы я участвовала в Кеджари, хотел, чтобы я стала его кориатой, потому что это был единственный способ превратить меня в подходящий объект для его любви.