Книга Змейка и крылья ночи, страница 177 – Карисса Бродбент

– Может быть, мы завтра умрем, – сказала я. – Покажи мне то, для чего стоит жить.

Секундная пауза, словно в этом ответе было что-то болезненное. И губы его изогнулись.

– Ты оказываешь на меня давление.

Он снова меня поцеловал – на этот раз не требуя, а обещая.

– Но я готов. Мы полетим. Надо обогнать рассвет.

Райн украдкой целовал меня, когда мы летели. И когда с первыми лучами солнца приземлились в Лунном дворце. Эти поцелуи были осторожными и нежными и сопровождались легкими касаниями его зубов, как предвосхищение нашего бурного утра. Когда мы вернулись в апартаменты, мое сердце бешено билось о ребра, а дыхание было частым. Странно кружилась голова – все чувства притупились от интенсивности моего желания и обострились от предвкушения того, как оно удовлетворится. Я не в состоянии была признаться себе, сколько раз и в каких мелких подробностях представляла, каково это будет: попробовать Райна на вкус, прикоснуться к нему, почувствовать его внутри.

Но реальность, конечно, не походила на фантазии. Она оказалась более коварной и более опьяняющей.

Дверь закрылась. Я прислонилась к стене, глядя, как Райн запирает замок. Даже движение мышц его руки было великолепно, все жилы вибрировали, как струны в оркестре, тонкие и изящные.

Каким же потрясающим он мне казался!

Райн запер дверь и повернулся ко мне. Долгие несколько секунд не говорил ничего. Думал ли о том же, что и я? Представлял себе, как пройдет последняя ночь, которую мы проведем вместе?

Последняя.

Матерь, как же я старалась не думать об этом слове. События, происходившие в эти дни, изгнали его из мыслей. Но правды было не избежать.

Последнее испытание – завтра ночью.

ИРайн, и я – в финале.

Редко, крайне редко на Кеджари оставался в живых более чем один участник.

Райн первым прервал повисшую тишину. Он приблизился ко мне, пробежал кончиками пальцев мне по носу, потом по рту и подбородку.

– Принцесса, что такое?

Я не могла ему солгать, поэтому вместо ответа сказала:

– Поцелуй меня.

И – да хранит его клятая Ниаксия – он так и сделал.

Я чуть не таяла под этим поцелуем. Мне хотелось обернуться вокруг его тела, как плющ забирает под себя камень. Я открыла ему губы, сомкнула руки вокруг шеи. Его пальцы стиснули мне волосы, слегка натянув.

Его рука замерла, большой палец водил по волосам, поцелуй стал медленнее, и я подумала, что Райн, возможно, тоже вспоминает пир и мои волосы вокруг его пальцев.

Мне и тогда хотелось, чтобы он меня не отпускал. Может, в тот момент я и поняла, что мне теперь всегда будет этого хотеться, пусть я и страшилась признаться себе.

Может, страшилась и сейчас.

Мои зубы сомкнулись на его губе, вызвав у Райана удовлетворенный вздох. Его руки шарили по моему телу – спустились вниз по спине, ягодицам, задержались на бедрах, словно он запоминал мои очертания. У него были такие большие руки, что кончики пальцев подобрались мучительно близко к средоточию желания. Но все же недостаточно близко.

Его губы медленно изогнулись в улыбке, а пальцы не спеша двигались выше… впивались глубже.

– У тебя слишком толстые доспехи.

Что в нем было такого, что я так осмелела? Я поцеловала его, потом скользнула рукой вниз, по груди, животу, вниз. Даже через слои одежды он отвечал на мое касание так же легко, как я отвечала на его. Невероятное, мощное ощущение – чувствовать, как он подрагивает под моими руками. Слушать едва ощутимое содрогание в его дыхании.