Книга Змейка и крылья ночи, страница 109 – Карисса Бродбент

Не один удар. Чтобы не было быстро. Нет, кожу снимали аккуратно, от разрезов веером расходилась тонкая сеть ран.

Еще один след проходил сверху донизу посередине спины – широкий ромб начинался у плеч и продолжался вниз по позвоночнику. Крови натекло столько, что было не понять, свежие это раны или старые.

Я лишилась дара речи, хотя не в первый раз видела последствия пыток и знала, что ночерожденные гвардейцы беспощадны. Выучены работать с болью так же, как с любым другим оружием. И все же от одного взгляда на спину Райна меня пронзил ослепляющий приступ злости. Злость, ощущение предательства и яркая мысль: я просила не калечить его!

Винсент на это посмотрел мне в глаза и согласился.

Сколько времени самым свежим из этих ран? Сколько из них были нанесены уже после того, как я поговорила с королем? Знал ли он, что лжет мне, когда обещал?

Эти вопросы разили меня беспощадно, вонзаясь, как стрелы. Но голос в голове унял самые резкие обвинения: «У него миллион других проблем; он к этому не имел никакого отношения; он должен делать то, что на пользу королевству».

Но очень глубоко в сердце, где-то там, куда я старалась не всматриваться пристально, я кое-что почувствовала. Трещину.

– А крылья?.. – ахнула я. – Они тоже?..

Райн криво улыбнулся мне через плечо.

– Это случилось потому, что я отказался открыть крылья. Правильный я сделал выбор, как считаешь?

Облегчение длилось недолго.

Да, у него остались крылья. Но вызвать их с такими ранами, именно в тех местах, где они должны соединяться с телом… Это было бы мучительно, а то и невозможно, пока раны не заживут.

Я тяжело сглотнула:

– Нужно лечение.

– У Мише в вещах есть сумка с разными припасами.

Он стал поворачиваться, но поморщился и посмотрел на меня с извиняющимся видом:

– Ты не могла бы…

Я кивнула, пошла в соседнюю комнату, схватила сумку Мише и вернулась. Райн стоял на том же месте, где я его оставила, словно даже мельчайшее движение было для него непосильно.

– Может быть… Ты не мог бы встать на колени у кровати? – попросила я. – Тогда ты сможешь на нее опираться.

– Принцесса, ты имеешь ввиду, что я не могу держать себя в вертикальном положении?

Ничего я не имела в виду. Как только я начну его колоть, он сложится пополам и порвет все стежки. Даже если он переносит боль, как статуя. Даже статуи бы от такого потрескались.

Видимо, я изменилась в лице, потому что он хрипло хохотнул:

– Сдаюсь. Хорошо. Ты меня победила. Ты права.

– Могу попробовать найти алкоголь, – предложила я.

– Я бы после всего отправил тебя в человеческие кварталы принести мне того дрянного пива.

– И это будет заслуженно, – сказала я, не кривя душой.

Он снова хмыкнул – Матерь, мне даже стыдно стало за то, что я его рассмешила, – и медленно повернулся.

Кажется, пытка ограничилась только спиной. Проявили толику милосердия. Спереди не было ни царапины, хотя кожу прочерчивали мелкие зажившие раны, более старые. Теплый свет заливал выпуклости и впадины тела – освещая ландшафт мускулистых форм и высвечивая каждый шрам, приподнятый на выступающем рельефе или кроющийся в ямках.

В любой другой момент я бы, наверное, пожелала остановить время. Райн был как картина. Прекрасная, но еще и интересная, потому что каждый уголок рассказывал историю, мог поведать о прошлом.

Странное, иррациональное, непреодолимое стремление подойти ближе – дотронуться до него – ударило в меня волной, смяло и, сжалившись, отхлынуло.