Книга Дети павших богов, страница 115 – Карисса Бродбент

– Вознесенные, вот уж это совсем лишнее!

Женщина словно не услышалаего, только мышцы вокруг ее шрамов неодобрительно дернулись.

Я не могла оторвать от нее глаз. Так вот каковы сиризены в старости! Я не видела никого старше пятидесяти. И хотя все сиризены были несколько жутковаты, эта уж вовсе не походила на человека. Кожу под шрамами заливал оттенок легких синяков.

– За кем? – проскрипела она.

– Вардир Исраин, – ответил Макс.

Женщина так уставила на меня слепой взгляд, что мороз прошел по спине.

– Она со мной, – добавил Макс.

Стражница еще несколько неуютных секунд разглядывала меня, потом резко отвернулась, словно сочла недостойной внимания. Пальцем указала дальше по коридору и пропала прежде, чем мы сделали первый шаг.

Макс целеустремленно двигался вперед, как будто ее хрупкий палец продолжал указывать ему путь, хотя мы не раз уже свернули за угол и по изгибам коридоров. Кругом был резной белый камень, такой яркий, что я стала щуриться, а стены словно давили на нас с боков.

И все та же необыкновенная тишина, как если бы звук увядал и умирал в воздухе. Стук наших шагов словно противоречил духу этого места. Однажды – мы как раз свернули за поворот – что-то прорвалось. Пронзительный, мучительный крик прорезал воздух, словно в ухо мне вонзился окровавленный длинный ноготь. Я застыла.

Но звук уже оборвался. Будто обломилось с двух сторон тонкое стекло, звякнув лишь на долю секунды.

И снова такая тишина, что я гадала, не оглохла ли.

Мы с Максом дружно остановились. Посмотрели друг на друга.

Я почти сразу поняла, что услышала. И почему здесь так невероятно тихо.

– Чары, – сказала я. – Эта тишина.

– Да. – Он мрачно кивнул.

Мне стало зябко от этой мысли. Очень может быть, в воздухе сейчас раздаются вопли страдания вроде того, что дошел до нас в случайном разрыве чар. Раздаются, оставаясь неуслышанными, задавленными тишиной.

Дрянное место.

Мы миновали еще несколько коридоров, а потом Макс, остановившись, повернулся к стене. Он просто приложил к белому камню ладонь, и стена разошлась, как занавес под невидимыми руками. Только что был твердый камень, а вот уже дверь.

Я не успела двинуться с места. Макс поймал меня за плечо.

– Мы ничего от него не потерпим, – сказал он. – Ничего. Хорошо?

Я ответила кивком, и Макс открыл дверь.

То, что я видела перед собой, даже не напоминало человека.

Правду сказать, здесь многое было непостижимо уму. Резьбана стенах словно шевелилась, хотя, стоило задержать взгляд на каком-то участке, он оказывался неподвижным. В камере – тесной коробке, вырезанной в белом камне, казалось разом светло и темно. И ничего в ней не было, даже кровати или горшка. Смердело человеческими отходами и разложением, но я ничего такого не увидела.

Лежащий на полу свернулся, подтянув колени к подбородку. На нем была простая грязная одежда: рубаха, когда-то белая, и рваные темные штаны. Он лежал ко мне спиной, так что видны были только костлявые плечи и затылок с редкими, клочковатыми белыми волосами.

– Вардир, – позвал Макс.

Когда тот обернулся, я проглотила крик.

Он ухмылялся – безумной улыбкой. И как ему было не сойти с ума, если его лицо – бесцветно-белое лицо вальтайна – было уничтожено, исполосовано кровавыми бороздами.

В тот же миг во мне взметнулась, накрыв с головой, ненависть Решайе.