Книга Мать смерти и рассвета, страница 299 – Карисса Бродбент

Она заглянула в арку и, увидев стоящего там короля фейри, замерла.

– Что это? – спросила она почти беззвучно.

– Смерть, – честно ответила я.

По крайней мере, я сама так считала.

– Я не… совсем не чувствую…

Ее дыхание участилось, она прижала руку к груди, зажмурила глаза, а затем бросила на меня резкий взгляд:

– Оно убьет тебя. Зачем тебе туда спускаться?

Забавно. Точно так же она оказалась в замешательстве в бытность Решайе, в тот день, когда отдала за меня свою жизнь.

Я схватилась за живот. Перестук капель участился. Теперь наша с Максом кровь смешивалась в воде, окрашивая черноту вокруг тел в красный.

– Потому что, Эф, если Кадуан сделает то, что задумал, все закончится гораздо хуже, – тихо сказала я. – Придет конец всему миру.

Она снова посмотрела в арку. Казалось, ее раздирали противоречия – как будто она хотела бежать туда, но что-то ее удерживало. Я удивилась, насколько выразительным стало ее лицо и какими яркими – эмоции.

Эф порывисто развернулась ко мне.

– Я не понимаю, – выдавила она. – Никогда не понимала.

Не знаю, почему я так поступила. Возможно, просто потому, что ничего другого уже не оставалось. Но я потянулась своим разумом к ее, открылась ее эмоциям и мыслям.

Пришлось напрячься, чтобы противостоять их силе. Боги, как много всего хлынуло на меня! Взрыв боли и предательства длиной в пятьсот лет. Гнев на всех, кто причинил ей вред. Едкая агония горя. Ужас бессилия. Я копнула глубже. И там, в основе всего, лежало то, чего я никогда не ожидала найти в сердце Решайе, – любовь.

Она испытала так много боли. Но пришедшая к ней любовь оказалась величайшей мукой из всех.

Я нахмурилась:

– Ты хочешь спасти его.

– Не указывай мне, чего я хочу, – прошипела она.

– Тогда почему ты не идешь к нему?

– Я…

Растения вокруг ее ног оживали и умирали так быстро, что осыпались еще до того, как у них появлялся шанс дотянуться до плоти.

Эф так и не договорила. И все же благодаря магии я почувствовала ответ, слишком громкий, чтобы остаться запертым в ее разуме.

Она медлила потому, что боялась. Боялась правды.

– Ты знаешь, что не сможешь, – прошептала я. – Знаешь, что не сможешь спасти его.

Лезвие взлетело так быстро, что я не заметила его приближения, пока боль не пронзила щеку. В камень на уровне моих глаз воткнулся черный нож, лицо Эф оказалось так близко от моего, что наши носы соприкоснулись.

– Нет, смогу, – возразила она. – Кто ты такая, чтобы указывать мне, что я смогу и не смогу сделать?

– Та, что хорошо знает тебя. Та, что знакома с потерями.

– Ты не знаешь обо мне ничего.

Ее эмоции все еще захлестывали меня, сложные, многослойные и в то же время… и в то же время такие невинные, такие простые. Боги, почему я не сумела понять ее лучше, пока она была частью меня? Она просто… заблудилась. Бедная, потерянная душа, как и я когда-то, выдергиваемая из одного мира за другим, не принадлежащая никому и ничему и отчаянно нуждающаяся хоть в каком-то родстве.

– Эф, это не любовь. Любовь бескорыстна. Если Кадуан сделает то, что хочет, то поступит с тобой так же, как когда-то поступили люди. Возможно, сначала у него были благие намерения. Сначала они всегда благие. Но сейчас Кадуан уничтожит все. Пусть мир жесток, но он этого не заслуживает. Как мой, так и твой.

– Еще как заслуживает! – прорычала она. – Вполне возможно, что позволить миру умереть – единственный справедливый выход.