Книга Мать смерти и рассвета, страница 196 – Карисса Бродбент

Заметив эти трещины, глаз начинал замечать все прочие признаки войны. Копья, вонзившиеся в гребни городских стен, – некоторые сломанные, другие окровавленные. Заколоченные двери. Стражники, толпившиеся у ворот. Стражники, впрочем, походили скорее не на солдат, а на кучку полуголодных, покрытых боевыми шрамами людей, которые почему-то носили на шее одинаковые красные шарфы.

Но тем не менее…

Когда стратаграмма перенесла нас к городу и я впервые увидел его, у меня перехватило дыхание. Все это разноцветие возвышалось над гладким золотом равнин, отказываясь молчать, отказываясь уходить в тень. Город выстоял против двух самых могущественных армий мира. Выдержал, несмотря ни на что.

Именно за это так упорно боролась Тисаана. Именно об этом она мечтала, когда полумертвая доползла до ступеней орденских Башен.

– Не могу поверить, что Орасьев устоял, – изумленно пробормотал Саммерин.

– Жители сумели отбиться от треллианцев и фейри? – В голосе Брайна звучало неприкрытое благоговение.

Я мог бы и дальше просто смотреть, впитывать открывающийся вид. Но я остро осознавал всеми своими чувствами, что Тисаана сейчасстрадает. Мне вспомнилось, что Брайан говорил о неизвестности. В голове постоянно крутился миллион ужасных сценариев.

– Пойдем, – сказал я. – Нельзя терять время.

Когда мы приблизились, пять солдат на гребне стены нацелили на нас луки и что-то выкрикнули на теренском так быстро, что я не смог ничего разобрать. Мы подняли руки и переглянулись:

– Кто-нибудь что-то понял?

Брайан и Саммерин покачали головой. Я вздохнул и повернулся к стражникам.

– Меня зовут Максантариус Фарлион! – крикнул я на теренском. – Я пришел поговорить с Филиасом. Где он?

Почти наверняка я наделал ошибок.

Охранники настороженно переглянулись. Самый молодой из них сердито посмотрел на меня.

– Ты аранец, – усмехнулся он. – Аранский шпион.

Я не собирался терять время. Вероятно, мое имя пользовалось самой дурной славой что на континенте, что на Аре. Будь я шпионом, оно бы сильно осложняло мою работу. И я бы так и заявил, если бы владел теренским на достаточном уровне. Поэтому пришлось довольствоваться нехитрым.

– Зачем мне лгать?

– На самом деле есть много причин лгать, – пробормотал Саммерин.

Я до скрипа сжал зубы.

– Это ради Тисааны Витежиц! – крикнул я в отчаянии. – Пожалуйста.

При имени Тисааны мужчина изменился в лице. Он собирался что-то сказать, но ему помешал шум позади, источника которого я не видел. Вдруг молодой охранник исчез из вида. От разочарования я выругался. Но мгновение спустя над стеной показалась светлая шевелюра. Перевязанный, покрытый синяками Серел с широкой ухмылкой на лице склонился над парапетом:

– Макс! Это ты!

Я с облегчением выдохнул. Несмотря на обстоятельства, я поймал себя на том, что улыбаюсь в ответ. Серел обладал воистину заразительной улыбкой.

– Это я. Впусти нас. Нужно поговорить.

Но когда охранники бросились поднимать ворота, моя улыбка сменилась оскалом.

– Кстати, я слышал, ты хотел оставить меня гнить в тюрьме?

* * *

Сперва Серел от восторга говорил на теренском так быстро, что никто из нас не понял ни слова. Но, встретившись с ним в воротах, я заметил тот миг, когда он осознал, что Тисааны с нами нет. Он был готов провести для нее грандиозную экскурсию по образцовой столице восстания, но радость покинула его лицо, он запнулся, и прогулка была забыта, а мы уединились в небольшой комнате в верхней части самого высокого здания Орасьева.