Книга Мать смерти и рассвета, страница 193 – Карисса Бродбент

О боги. Я умру. Они убьют меня. Я не выживу.

– Ты можешь заставить меня остановиться, Тисаана? – спокойно спросила леди Зорокова.

Я взвилась в оковах. Телохранитель отступил ближе к хозяйке, словно готовясь защитить ее. Но я тщетно билась на цепи, а нож продолжал резать.

Век спустя леди Зорокова произнесла:

– Думаю, мы видели достаточно. Она безопасна.

На плитке передо мной теперь лежали шесть аккуратных квадратов кожи.

Стражник отпустил меня, и я, полуобнаженная, рухнула на пол; по щекам текли слезы.

– Бедняжка, – проворковала леди Зорокова. – Только гляньте на эту сломленную птичку.

Я заставила себя посмотреть на свою мучительницу. Боль и наркотики туманили зрение, но она наклонилась достаточно близко, чтобы оказаться единственным четким образом в размытом мире.

– У твоего бунта нет зубов, Тисаана, – произнесла она, и только сейчас на ее лице отразились эмоции – на губах появилась легкая ухмылка. – Посмотри на всех вас: вы слепо тычетесь по углам, пытаетесь казаться свирепыми, как котята, которые учатся охотиться. – Она усмехнулась. – Но нет. Лев всегда знает, что перед ним ягненок. Жаль, что я не могу повесить твою кожу, чтобы остальные понимали, что их ждет только бойня.

* * *

Когда она ушла, я заставила себя встать на четвереньки. Стоило пошевелиться, из горла вырвался стон – все тело болело так сильно, что хотелось свернуться калачиком и умереть.

Но я знала, что не умру. Я для чего-то нужна Зороковым. Пытка была болезненной, но не смертельной. Меня лишили милосердия смерти.

В планы Зороковых не входило убивать меня. И даже наказывать. Нет, мне устроили испытание, до боли очевидное. Зороковы слышалио том, что произошло в имении Миковых, и хотели убедиться, что успешно подрезали мне крылья.

Потребовалось все самообладание, чтобы не сломаться и не выплеснуть остатки магии, которые все еще были в моем распоряжении. Но я скрыла, что все еще способна летать, и несколько кусков плоти – небольшая жертва ради этого.

Я ползла по полу, кружилась голова. Судя по всему, пока я была без сознания, меня снова накачали наркотиками. Возможно, они были подсыпаны в воду, которую я выпила раньше. Каждая клеточка тела требовала сна, но я заставила разум работать.

Из-за наркотиков я не могла точно определить, давно ли меня привезли сюда, но Макс наверняка уже знал, что произошло. И если он до сих пор не явился за мной, значит понял, чего я от него хочу, а следовательно, – я надеялась – направился в Орасьев.

Если хочу подготовиться к тому, что скоро последует, нужно еще поработать.

И работа меня ждет крайне неприятная.

Я подползла к стене и обмотала цепь вокруг здоровой руки. Другой, вернее, двумя уцелевшими пальцами я собрала обрывки своей рубашки и закусила ткань зубами. Я перекинула ржавую цепь через плечо. От одного лишь прикосновения холодного грубого металла к по-прежнему кровоточащей коже в глазах снова потемнело.

Боги, что я делаю.

Я крепко сжала ткань зубами.

А потом дернула цепь так сильно, как только смогла, распиливая ею израненную спину и чувствуя, как плоть рвется все глубже и глубже.

Первые несколько рывков я еще считала, но вскоре потеряла счет. Кровь залила колени, затем руки.

Я остановилась, только когда потеряла сознание.

ЭФ

Наконец меня пригласили ко двору. Меджка вызвал меня в библиотеку для встречи с остальными придворными. Он зашел за мной лично, что было весьма необычно.